Осветители и просветители

В Экс-ан-Провансе проходит традиционный Festival d`Art Lyrique, признанный в этом году международной Оперной премией лучшим оперным фестивалем. Одно из главных его событий — "Волшебная флейта" Моцарта в постановке знаменитого английского режиссера Саймона Макберни.

Главные герои нынешнего фестиваля вовсе не Моцарт (его оперы всегда есть в афише Экса) с Россини, не Кейти Митчелл или Уильям Кентридж и даже не Ольга Перетятько, имя которой украшает афишу "Турка в Италии". Все внимание приковано к энтермитантам, забастовка которых поставила под угрозу не только Festival d`Art Lyrique, но и всю летнюю фестивальную жизнь во Франции.

Катастрофы удалось избежать, но в Монпелье было-таки отменено несколько спектаклей на фестивале танца, потом сорвалось открытие Авиньонского фестиваля — да и в последующие дни из-за забастовок технического персонала в Авиньоне не состоялось несколько спектаклей. В Эксе все пока идет по плану.

Но над входами во все театры красуются вывески "Культура в опасности", а каждое представление начинается с нового ритуала — на сцену под бурные овации зала выходят техники, работающие по почасовым контрактам, и кто-нибудь из профсоюзных деятелей хорошо поставленным голосом зачитывает одно и то же заявление. Из него следует, что эти люди ради культуры станут выполнять сегодня свою работу, но отказываться от борьбы за сохранение льгот (на наш взгляд, как и на взгляд французского правительства, совершенно исключительных и неоправданно щедрых) они не намерены.

В рядах деятелей культуры, правда, царит смущение: правительство вроде левое, а ведет себя как правое. И все же не надо, наверное, особенно подчеркивать, что не только директора фестивалей, но и режиссеры и занятые в спектаклях знаменитости борьбу энтермитантов поддерживают (во всяком случае, публично). Перед "Волшебной флейтой" зачитали еще и обращение режиссера Саймона Макберни, попытавшегося связать угрозу социального взрыва в культурной сфере с содержанием оперы "Волшебная флейта".

В опере говорится о приходе Просвещения, о походе людей из тьмы к свету, вот и в реальности примерно те же проблемы: культура — это свет, а без почасовиков никаких культурных актов в театральной сфере не совершишь.

Беда в том, однако, что путь к свету оказывается сложен и не всегда выводит к цели, а режиссерская работа Саймона Макберни лучшее тому подтверждение. Не так давно открывший для себя мир оперы, а до этого прославившийся спектаклями в руководимой им лондонской компании "Комплисите", Макберни, кажется, решил попробовать в музыкальном мире все приемы и темы современного театра кряду.

Так, достижения сценической машинерии (художник Михаэль Левин) представлены подвешенной посреди сцены платформой, которая, меняя высоту и угол наклона, свободно превращается то в потолок, то в пол, то в склон горы, то в летучий корабль, то в стол для заседаний. Сзади и спереди от универсальной конструкции предусмотрены экраны.

Проекцией управляет художник, сидящий в будочке на авансцене слева. Его рисунки превращаются в анимацию на заднике — мало того что нехитрую и местами обескураживающе иллюстративную, так еще и не слишком продуманную, возникающую как-то спорадически. Симметрично располагается саунд-художник, "расцвечивающий" столь же немудреными эффектами речитативы — что, правда, не избавляет от ощущения, что и этот режиссер, подобно многим, так и не придумал, что с ними делать.

Путаясь, отвлекаясь и иногда совсем теряясь, Макберни рассказывает историю о переходе власти в мире от мистических сил, представленных полупарализованной, ездящей в инвалидном кресле Царицей ночи и ее помощницами, к энергичной партии дисциплинированных рационалистов. Пусть не смущает зрителя артистическая седая грива Зорастро — нравы в его клане царят вполне тоталитарные, к тому же осложненные актуальными гендерными конфликтами: новая элита то и дело разбегается на женскую и мужскую фракции, волшебная же флейта здесь превращается в инструмент для манипуляции.

Главные герои, как им и положено, должны воплощать естественные чувства, которым назначено победить. Одетый в серо-черные тона спектакль словно сам не знает, чем бы себя закончить — и будто выдыхает с облегчением, когда можно объявить хеппи-энд, в котором сочетаться браком готовы, кажется, не только Тамино с Паминой и Папагено с Папагеной, но и Зорастро с Царицей.

Зато о принадлежности фестиваля в Эксе к числу главных оперных форумов мира лишний раз засвидетельствовал впечатляющий музыкальный уровень постановки. Правда, в отличие от других спектаклей нынешнего года — усиленных звездным кастингом "Ариоданта" и "Турка в Италии" — в "Волшебной флейте" ставка была сделана на разной степени карьерной успешности молодежь, среди которой, впрочем, нетрудно было рассмотреть (или, точнее, расслышать) будущих кумиров миллионов.

Едва ли не главным для себя открытием фестивальная публика справедливо посчитала молодого французского тенора Станисласа де Барбейрака — обладатель пластичного лирического голоса и изумительной кантилены сообщил роли принца Тамино какой-то особенно редкий по нынешним временам аристократизм. Безусловным триумфатором вечера оказалась Катрин Левек — заменив не приехавшую в Экс по причине нездоровья Альбину Шагимуратову, лауреат прошлогодней "Опералии" спела Царицу ночи с такой помесью зашкаливающего драматизма и хирургической вокальной точности, какой меломаны не припомнят со времен дебютов Натали Дессей.

Однако как бы хороши ни были частные вокальные работы, их сумма не смогла заслонить главных героев "Волшебной флейты" — Фрайбургского барочного оркестра и музыкального руководителя Пабло Эрас-Касадо: дробная и маловнятная режиссура стала хорошим фоном для демонстрации его драматургического чутья и заставившей вспомнить о великой дирижерской традиции ХХ века мощной художнической воле.

Выступления в Экс-ан-Провансе подтвердили звездный статус 36-летнего испанского маэстро, в нынешнем сезоне окончательно перешедшего из подающих надежды молодых да ранних в категорию основных ньюсмейкеров европейской музыкальной сцены — чему в немалой степени, кстати, поспособствовало постоянное сотрудничество Эрас-Касадо с коллективом из Фрайбурга: чего стоило хотя бы их памятное весеннее турне с революционным прочтением сочинений Роберта Шумана.

Трактовка "Волшебной флейты" тоже достаточно радикально отличается от привычных стандартов интерпретации классицистских опер, установленных в последние годы, скажем, Рене Якобсом — а его пятилетней давности исполнение моцартовского зингшпиля в Эксе помнят очень хорошо. И дело тут даже не в том, что Эрас-Касадо удалось добиться совершенно нового качества осмысления моцартовского текста — с непривычно плотно застроенной драматургией целого и непривычно обнаженной графичностью рельефа формы.

"Волшебной флейтой" Пабло Эрас-Касадо фестиваль в Экс-ан-Провансе напомнил об одной из ключевых тенденций современного исполнительства: будущее historically informed performance за дирижерами, которые не проводят границ между работой с большими симфоническими оркестрами, академическим исполнительством и сотрудничеством с HIP-коллективами — именно их взаимообогащающие союзы сообщают аутентичному движению новую энергию и новые смыслы.

Роман Должанский и Дмитрий Ренанский

МинПром