Нерастраченные иллюзии

В Берлине прошел фестиваль "Театртреффен" — ежегодный смотр десяти наиболее примечательных спектаклей немецкоязычного театрального пространства, поставленных в прошлом году. Рассказывает Роман Должанский.

Защищаясь от упреков, члены жюри "Театртреффен" — поскольку фестиваль не конкурсный и призов по его итогам не раздают, в качестве жюри здесь выступают критики-эксперты, собирающие афишу,— обычно напоминают, что фестиваль должен представить десятку не "лучших", а "самых примечательных" спектаклей прошлого года.

Тем не менее берлинский фестиваль все равно считается главной театральной ассамблеей Германии, Австрии и немецкоязычной части Швейцарии, то есть смотром достижений. Состав жюри год от года меняется, но тренд берлинских театральных встреч последних лет очевиден всем наблюдателям — на столичный фестиваль стали приглашать спектакли не тех, кто составил славу немецкого "режиссерского театра" и известен всему миру, а тех, в ком видят надежду на будущее. "Театртреффен" даже стали называть "смотром молодых талантов" — одни с воодушевлением, другие с иронией.

По тому, что считается "самым примечательным", не всегда можно судить о состоянии всей системы. Но картина приоритетов немецкого театра — традиционно сильного, опирающегося на во многом схожую с российской сеть репертуарных театров — выявляется любопытная.

Программа "Театртреффен" была словно обрамлена двумя яркими примерами режиссерских интерпретаций классики: "Три сестры" в постановке Саймона Стоуна из Базельского театра и шиллеровские "Разбойники", сделанные Ульрихом Раше в мюнхенском "Резиденцтеатре".

Не обсуждая степень и качество режиссерских интервенций в этих работах, можно сказать, что спектакли такого типа — драматический театр, "замешенный" на высокой литературе,— еще каких-нибудь десять лет назад почти безраздельно царили в афишах "Театртреффен".

Правда, заметим, что восходящая звезда режиссуры Саймон Стоун — австралиец, лишь недавно перебравшийся в Европу. Еще один спектакль в программе сделан Йоханом Симонсом, много работающим в Германии фламандцем. На фламандском же говорят подростки, играющие в спектакле швейцарца Мило Рау "Пять простых историй",— копродукции многих европейских театров и фестивалей, среди которых действительно есть и немецкие.

Участвовала в "Театртреффен" и новая работа знаменитой британской группы Forced Entertainment под названием "Настоящая магия" — тоже лишь потому, что в числе продюсеров постановки есть немецкие культурные "инвесторы". Фестиваль словно предлагает заново осмыслить, что такое в современном мире само понятие "национальный театр" — в какой степени оно должно быть связано с языком и одним сообществом, различные представители которого все-таки объединены полем общей сценической истории.

Фестиваль теперь стремится открыть дорогу и тем театрам, которые прежде словно и не присутствовали на театральной карте. В афише нет ни берлинского "Шаубюне", ни венского Бургтеатра, ни цюрихского драматического театра. Зато откуда ни возьмись — театр города Майнца со спектаклем Тома Луца (режиссер из категории "запомните это имя") "Грустные волшебники", бессюжетной и почти бессловесной пантомимой, музыкально-иронической фантазией о превращениях, театральном пространстве и призрачности театральных иллюзий.

Оттуда же — бернский "Концерт-театр" с "Разрушением" режиссера Эрсана Мондтага, жесткой историей о потерянном рае, цинизме современников, принявших облик первобытных людей и на визуально изысканном фоне культурного и природного наследия человечества воспроизводящих схемы равнодушного насилия друг над другом.

О корнях сегодняшнего экстремизма говорит и спектакль еще одного прежде "невидимого" театра. "89/90" Лейпцигского драмтеатра, поставленный Клаудией Бауэр по роману Петера Рихтера, посвящен объединению Германии. Тема, очевидно, горячая — после первого из представлений интендант "Берлинер фестшпиле" Томас Оберендер запретил во второй вечер произносить со сцены монолог одного из героев, в котором в уничижительном смысле было использовано слово "негр".

Впрочем, на фоне драматических событий вокруг театра "Фольксбюне" факт политкорректной фестивальной цензуры остался почти незамеченным. Именно в дни "Театртреффен" новый интендант театра на площади Розы Люксембург Крис Деркон представил программу на свой первый сезон — фактически речь идет об уничтожении "Фольксбюне" как репертуарного театра и превращении его в междисциплинарную, мультижанровую фестивальную площадку. И сейчас каждый вечер в "Фольксбюне" превращается в ритуал прощания с великой эпохой Франка Касторфа — спектакли, один за другим, идут в последний раз.

"Pfusch" Герберта Фрича, представлявший "Фольксбюне" в программе "Театртреффен", поставлен именно как прощание — в конце актеры по одному выходят на авансцену и спокойно говорят зрителям "пока". Но до этого они преподносят публике полтора часа чистого, беззаботного театрального наслаждения — экстремальный абсурдистский спектакль-концерт, в котором чертова дюжина пианисток, сыгранных актерами обоего пола и одетых в цветные костюмы с бантиками на головах, превращается в команду комических пловцов и прыгунов в воду, которая создана кучей синих мягких игрушек, "налитых" в огромный провал посреди сцены.

Впрочем, спектакль Фрича, вроде бы сознательно бегущий от литературных толкований, очевидно привязан к главной теме последних месяцев: Франк Касторф, говоря о финале своего театра, в сердцах заметил, что если его сменщик со своей программой провалится, то "Фольксбюне" можно будет использовать и как плавательный бассейн.

МинПром