Портативный авангард

В парижском Музее современного искусства открыта выставка самых удивительных ювелирных украшений — от сокровищ примитивных культур до работ современных художников. Украшения для головы, руки, спины, живота и промежности изучал корреспондент “Ъ” в Париже Алексей Тарханов.

«Как лицо Медузы в греческой мифологии, драгоценность привлекает и разрушает того, кто ее создает, смотрит на нее или ее носит. Это объект, роль которого не определена. Находясь между украшением и скульптурой, она остается одной из старейших на земле художественных форм, хотя и необязательно считается произведением искусства»,— говорит Мишель Юзе, научный консультант экспозиции «Медуза. Украшения и табу» в парижском Музее современного искусства.

Одна из самых интересных выставок нынешнего лета продлится до ноября. Она запомнится и любопытным, и специалистам: впервые так подробно и наглядно на примере четырех сотен редких или вовсе никогда не виданных экспонатов, анонимных и авторских работ представлена художественная роль украшений. Нам показывают ювелиров-художников (тех, что расширили границы ремесла) и художников, заходивших в гости на территорию ювелирного искусства.

Таких, кстати, много: и Александр Колдер, и Сальвадор Дали, и Луиз Буржуа, и Ники де Сен-Фалль, и Мерет Оппенгейм, чей меховой браслет, конечно, не так радикален, как ее знаменитые обтянутые меховые чашка и блюдце, но тоже привлекает на выставке всеобщее внимание. Ну а Пабло Пикассо, Альберто Джакометти или Макс Эрнст создавали почти что традиционные броши и подвески, которые выполнял для них ювелир Франсуа Юго.

В наши дни ювелирные украшения становятся отличным поводом для стеба. Например, подвеска Superbitch Bag работы Теда Нотена, голландца, прославившегося прозрачными пластиковыми сумочками, в которых навечно запечатаны предметы. В данном случае — никелированный дамский «вальтер».

Чем ближе к нашему времени, тем более необычными становятся украшения. Они заигрывают с темой насилия вроде скрученной на руке золотой «Плетки» Пьера Арди для Hermes или «Украшения для лица», где Доминик Элвин создал подобие головного убора-шлема, изобразив на пол-лица нервную систему, искусственные мышцы и горящий глаз терминатора, нечто вроде кибернетического экорше 2017 года. Ювелирные предметы тесно связаны с телом. Это скульптуры, которые можно носить, портативное искусство буквально переходит в плоть во всевозможных татуировках и пирсингах.

Инкрустировать лицо бриллиантами — уже не выдумка сценаристов из бондовского «Умри, но не сейчас», а модный тренд. Украшения растут прямо на коже. Браслет, который обнимает предплечье, сделанный парижскими мастерскими Cartier для лондонской клиентки в 1922 году, рифмуется с работой современной дизайнерши Сари Ратель 2016 года — массивным кольцом с серебром и агатом, которое носят в промежности. В самом деле, если в XX веке колье могло подчеркивать изгиб шеи, почему ювелирному украшению XXI века не подчеркнуть просвет между бедрами, о котором мечтают сейчас все девушки?

На выставке немало утилитарных украшений: и кольцо, которое носили лучники, чтобы легче было натягивать тетиву, и кольцо с печаткой, которым в Древнем Египте пользовались вместо подписи, и кольцо с секретом, потайное отделение которого могло содержать духи, а могло — яд. Или, например, кольцо карточного шулера, в котором отражались карты в момент сдачи.

Украшения способны были заменить кошелек или кредитную карту, человек в путешествиях расплачивался кольцом с руки или жемчужиной с нитки. Они могли служить для женщины мобильным банком, аккумулируя золото-бриллианты на пальцах, запястьях и шее. Украшения были знаками власти: самые очевидные примеры на выставке — королевская корона и ошейник Великого магистра ордена Почетного легиона. Его придумал Наполеон I и с тех пор примеряют все президенты Французской Республики.

К традиционным драгоценностям ар-нуво и ар-деко — «балеринам» и «молниям» Van Cleef & Arpels и бриллиантовым змеям Cartier — добавлены предметы итальянского арте повера, к которым здесь прежде всего отнесли браслеты Гаэтано Пеше, отлитые из резины и пластика. Атаку на ювелирные коды и ювелирные штампы продолжает работа одного из создателей видеоарта, корейского художника Нам Джун Пайка,— подвеска в виде цветной транзисторной платы, а также кольцо серба Петера Скубича — оно похоже на вентиль с двумя поворачивающимися гайками.

Авторы выставки напоминают, что ювелирные украшения подчеркивали неравенство мужчин и женщин. Девушки — лучшие друзья бриллиантов, женские украшения щедры, бесцельны и служат соблазнению и разврату, мужские — скупы и серьезны, это чаще всего обручальные кольца и часы (которые позволяют отмерять разврат по часам). Впрочем, геи и рок-звезды компенсируют это неравенство своим желанием нравиться и своим влиянием на мужскую культуру и мужскую моду.

В парижском музее можно увидеть часы «Либераче» и кольцо «Либераче» — оба в виде бриллиантового рояля. Они сделаны в честь знаменитого в Америке пианиста и шоумена Владзи Либераче, о котором все узнали только тогда, когда у Стивена Содерберга в «За канделябрами» его сыграл Майкл Дуглас. Либераче буквально блистал на сцене, поручая Swarovski одеть стразами свою одежду, рояль и машину.

В витрине музея лежит самый большой в мире фальшивый бриллиант весом 23 кг — он называется «Сердце Либераче» и был заказан самим артистом. Либераче нашего времени Майкл Джексон не зря звался «королем поп-музыки», хотя свою корону носил не на голове, а на руке — хрустальная перчатка, которую создал дизайнер Билл Виттен для Michael Jackson Victory Tour, тоже есть на выставке.

Историю дополняют концептуальные украшения художников. Рубашка, на которой вышито на груди словарное определение слова «брошь»,— работа Манфреда Нисльмюллера, и флакон с надписью «Золото Серебро Медь», который следует выпить, чтобы украсить себя не снаружи, так изнутри («Внутренняя красота» Фредерика Брахама). Напоследок нам доказывают, что всю свою жизнь мы проводим в браслетах (и это не только золотой «Наручник» работы Сержа Манзона).

Все начинается с тех, которые надевают новорожденным, продолжается часами и датчиками спортивной активности и завершается опознавательными браслетами с номерами телефонов, которые носят впадающие в детство старики.

Предисловие к выставке говорит о Медузе, обращавшей в камень любого, кто осмеливался на нее взглянуть. Но пообещав нам спасительное зеркало, выставка предложила ассоциации не столько мифологические, сколько физиологические — и даже зоологические. Представляешь не ту медузу, которую вслепую порубил Персей, а обычную черноморскую горгону, грациозное и в то же время отвратительное создание. Как современные ювелирные украшения, к которым страшно даже прикасаться.

МинПром