Алессандро Сафина: Киев всякий раз меня удивляет

Как бы банально ни звучало, но года этого итальянца точно не берут: пожалуй, только цифры в статье на "Википедии" говорят, что ему уже 54.

Перед общением с артистом, который находится на сцене несколько десятилетий и ежегодно много гастролирует по миру, морально готовишься к налету усталости в его голосе, глазах, жестах.

С Алессандро Сафина эти подозрения оказываются тщетными: певец много смеется, на вопросы о личном — о чем он не любит говорить — отшучивается. Возможно, именно эта живость и огонек заставляют приходить людей на его выступления снова и снова.

Он приезжает в Украину из года в год, посещает несколько городов, и даже при такой частоте на его концертах — аншлаги. Как ему удается не вызывать у публики эффект привыкания, он объяснил нам лично.

Известный итальянский певец рассказал "Сегодня" о том, почему ему не надоедает исполнять свой главных хит, какие выступления называет "надувательством", за что благодарен Джорджу Клуни и какие запросы у нашей публики.

— Совсем скоро ваш концерт в Киеве. Чтобы удержать зрителя от начала до конца концерта, а главное — заставить его с нетерпением ждать следующий, нужно каждый раз чем-то удивлять. Как работаете над поиском "вау"-элемента живого выступления?

— Честно говоря, я не стремлюсь удивлять: для меня важно хорошо делать свою работу. И во Львове, с которого у меня начинается тур по Украине, и в Киеве, и в Одессе, и других городах буду петь песни — красивые, преимущественно итальянские, которые любят в Украине. Это уже не первый мой приезд, я знаю, о чем говорю.(улыбается).

Кстати, город Киев — вот что меня всякий раз удивляет! Помню, как-то довелось выступать на совершенно необычном концерте — это было вручение премии героям из народа, обычным, простым людям, которые совершили подвиг, многого достигли даже не благодаря чему-то, а вопреки всему. "Гордость страны", кажется, это называлось. 

Вот там, когда мне переводили и объясняли, что за люди выходят за наградами: выдающиеся врачи, героические пожарные, мальчик, который несколько часов брату жизнь спасал, — я чуть не прослезился. Петь надо было, меня ведь для этого пригласили, а в горле ком стоял. Это ли не "вау"-эффект, как вы говорите?

Да это, наверное, единственная такая церемония, по накалу эмоциональному, на которой я присутствовал! Вот чем я могу удивить украинцев, которые сами делают столь удивительные вещи? Пожалуй, лишь тем, что спою им — разумеется, вживую — то, что они, наверное, хотят услышать.

Кстати, после вопроса "Чем вы будете удивлять?" мне часто другой задают: "А вам не надоело еще петь "Луну"?" (смеется.)

— Кстати, как? Не надоело?

— Нет, конечно. Это мое произведение, детище мое. Вам может надоесть каждый день видеть своего ребенка? Так и с песней. Я благодарен Богу за "Луну", ставшую любимой для миллионов слушателей, потому что в мире полно прекраснейших артистов, голосистых, талантливых, у которых нет такого хита. Много композиторов, окончивших престижные академии, у которых нет такой песни. А у меня — есть.

— Не каждый артист академической сцены способен решиться на такой серьезный поворот в своей жизни — стать эстрадным певцом. Безусловно, ваша аудитория тут же расширилась, о вас узнало гораздо больше людей. Какие еще последствия этих перемен вы ощутили? Какие нюансы поп-сцены, с которыми вы столкнулись, вас, возможно удивили или шокировали?

— Нюансы? Ну, наверное, использование фонограммы, вспомогательных всяких вещей на сцене, что в какой-то степени с надувательством граничит, с обманом людей, купивших билет. Они живого человека слушать идут, а не запись, запись в любом магазине можно купить, и диск гораздо дешевле билета. А по поводу перехода из оперной среды в эстрадную…

Так многие поступают, это распространенная мировая практика. Я пришел к выводу, что оперный вокал многим людям нравится, но не все любят сами спектакли: там многое зависит от постановки, от либретто, от актуальности или неактуальности темы. То есть, грубо говоря, одному и тому же человеку может не нравиться, как поставлена "Тоска" или "Аида", но нравиться, как поют солисты.

Так почему солистке, например, не исполнять отдельно, в своем концерте, ту арию, после которой ей кричали "Браво!"?  И потом, каждому человеку — мне, вам, всем — важно быть самим собой. В "Евгении Онегине" я — Ленский. В своем концерте я — Алессандро Сафина, который поет арию Ленского. Или не поет, если не хочет.

— А вы пели Ленского?

— А как же! Я всю партию до сих пор знаю наизусть.

— Основная масса зрителей в оперных театрах — люди в возрасте. Как считаете, как можно "омолодить" публику?

— Это где люди в возрасте? Может, у вас и так, но во всем мире — совершенно нет. Поездите на всемирные фестивали, посмотрите, сколько народу в Вене под открытым небом слушает оперу, в Вероне, в Берлине! Это десятки тысяч — как минимум! И молодежи очень много. Если украинцы еще не пришли к этому, то ездите, смотрите, узнавайте: в каждом, наверное, европейском городе, где есть оперный театр с определенными традициями, проходит оперный фестиваль.

Вам теперь все двери в Европу открыты, вот посмотрите — и решение, как привлечь в оперный театр молодежь, придет само собой. Я, к сожалению, украинских опер не видел, поэтому не могу выступать в роли эксперта и судить, в чем там дело: в качестве постановок или исполнителях, в отсутствии промо или все-таки в какой-то оторванности ваших людей от классики. Вам виднее, чем мне. 

— Недавно вы рассказывали, что считаете себя "уже старым для романтических отношений и новой истории любви". Неужели ваше мнение не изменилось?

— Я, наверное, шутил. По правде говоря, Бог никогда не спрашивает, когда послать человеку вот эту "новую историю любви".

— Любовь нечаянно нагрянет…

— …да-да, и ко мне она всегда приходила нечаянно! Но я не выпячиваю личную жизнь — на то она и личная. Могу лишь сказать, что у меня все хорошо.

— Как считаете, нужно ли быть влюбленным или любить, чтобы петь о любви? Почему?

— Можно не быть влюбленным и петь о любви, но верить тебе будут лишь в том случае, если ты великий актер. А я себя таковым не считаю, поэтому мне проще, действительно, дается страсть на сцене, если она есть в моей жизни.

— Насколько вас меняет ощущение влюбленности? Ваше сердце сейчас занято?

— Ну вот как такие вопросы можно задавать артисту? (смеется.) Скажу, что занято, — и все, растеряю поклонниц! Провокация, а не вопрос…

— Прочитала в одном вашем интервью, как вы вкратце описали ситуацию: к вам подошла королева Великобритании, чтобы поздороваться, а вы засмотрелись на Дженнифер Лопес. Что это была за история?

— Это был торжественный официальный прием, а перед ним концерт был: там выступал я, и еще там пела Дженнифер. Вы видели ее, живьем?

— Да, несколько лет назад она приезжала в Киев.

— Ладно. Снимаю вопрос: вы ведь не мужчина. Были бы мужчиной, поняли бы меня: ну как не засмотреться на такую знойную красавицу, которая к тому же суперзвезда?

— То есть Лопес — просто ваш типаж?

— Да нет у меня типажа! Я не могу категорично сказать: "Мне нравятся брюнетки" или "Я предпочитаю блондинок". Дело не во внешности, а в энергетике, харизме, во взаимной симпатии, которая либо вспыхивает, либо нет. Бывает, сидит перед тобой девушка — ну совершенная, точеная красавица! А огня или тепла — никакого. Смотришь на нее, как на фарфоровую статуэтку. Красота бывает холодной, отстраненной и даже скучной.

— Ваши выступления всегда интерактивны: вы много общаетесь с публикой, шутите. Что для вас юмор? Насколько вы самоироничны, умеете пошутить над собой?

— Все итальянцы умеют! Я, например, в Америке не раз давал автограф за Джорджа Клуни, с которым меня там часто путают. Ко мне подходили, просили, я расписывался на чем-то. Потом проходил мимо афиши его фильма или спектакля и говорил: "Спасибо тебе, Джордж, за то, что меня узнают на улицах Нью-Йорка!" 

— Что заставляет вас чувствовать себя счастливым? Что для вас счастье?

— Два свободных дня, когда можно вырваться в родной городок —сил набраться.

— Насколько масштабно песня проникает в разные секторы вашей жизни? Можете петь в душе или когда готовите?

— Нет, в душе не пою. Могу что-то себе под нос напевать, но не из своего репертуара. Какую-то мелодию U2 или Стинга, быть может. Что-то по радио услышал — и прицепилось.

— Какие современные тенденции в музыке вас огорчают?

— Музыка не может огорчать в принципе. Сейчас много всякой разной музыки, на любой вкус. Нынче в моде представления с видеоинсталляциями, световыми эффектами, где оркестры играют произведения современных авторов — непохожие на то, что мы привыкли слушать в филармониях и оперных театрах. Но разве может это огорчать? Нет. Можно сказать: "Это не мое" — и пойти слушать "свое", и все.

А можно восхищаться тем, что музыка не стоит на месте, что она динамична, она развивается! А огорчает знаете что? Непрофессионализм и непорядочность. В музыке, бизнес-сфере, в журналистике той же — когда ты сказал одно, а в эфир смонтировали это так, что вышло совершенно другое. А музыка — это всегда приятно.

— Итальянцы славятся своей горячей кровью: активная жестикуляция, сплошные истории любви, вспыльчивый характер. Насколько вы темпераментный человек?

— Очень темпераментный! По крайней мере, так окружающие говорят. Но вместе с тем я легкий человек. Без позитива в нынешнем мире не выжить, поэтому свой итальянский нрав я направляю не в русло скандалов, а в русло юмора, иронии, самоиронии. Словом, легкого отношения в жизни.

— Недавно Андреа Бочелли мне в интервью говорил, что за последние 15 лет его ощущение музыки кардинально изменилось. Ощущаете ли нечто подобное вы? Какие внутренние перемены вы бы отметили?

— Вы общались с Бочелли? А я недавно пел с ним дуэтом, в Бухаресте. Легендарный исполнитель и потрясающий человек, который со своим фондом помогает тысячам других людей! А что касается последних 15 лет… Я думаю, за это время я стал только сильнее как артист. Вы знаете, опыт и прожитые годы дают нам то, о чем мы можем сказать со сцены. Вот когда тебе есть что сказать — это очень важно.

— И, напоследок, продолжите фразу: "Никто не знает, что я…"

— Ой! Завернули вы… Ну ладно. Никто не знает, что я рокер. Все думают, что оперный певец! 

Напомним, известная актриса и телеведущая Лилия Ребрик рассказала "Сегодня" о том, как ей даются подъемы в четыре часа утра, почему зрители говорят, что были о ней лучшего мнения, как вышла на работу спустя неделю после родов и о счастье взаимопонимания в браке. 

Экс-ведущий "Джентльмен-шоу" Олег Филимонов рассказал о том, кем заменил Руслану Писанку, как крутил бизнес с продюсером "ВИА Гры" и почему мечтает снова открыть ресторан.

Мария Рубан

МинПром