Путин объявил новую холодную войну Украине

Обновленная редакция Концепции внешней политики Российской Федерации четко декларирует цель реинтеграции стран СНГ под эгидой Москвы.

В соответствии с устоявшейся традицией в течение года после избрания президент России утверждает новую редакцию концепции внешней политики. Так было и в 2000 году, и в 2008­м (менее чем через полгода после вступления в высшую должность Дмитрия Медведева). Подписанный на минувшей неделе Владимиром Путиным документ очень точно воспроизводит идеологические установки его программной статьи как кандидата в президенты, опубликованной в «Московских новостях» год назад. Это позволяет рассматривать концепцию не просто как декларацию, а как реальный план действий на международной арене.

2015: ДЕДЛАЙН ПОСТРОЕНИЯ НОВОГО МИРА

Новая редакция документа четко отображает возросшую самоуверенность Путина и его команды. В тексте впервые говорится не просто о стремлении России быть одним из влиятельных центров мировой политики, но и о том, что Москва «всецело осознает свою особую ответственность за поддержание безопасности в мире как на глобальном, так и на региональном уровнях». Этим, а также акцентом на «самостоятельном и независимом внешнеполитическом курсе» подводится идеологическая база под демонстративно отличную от западной позицию по Сирии, Мали, Ирану и другим проблемным точкам на планете. Кремль открыто претендует на фактически равную с Соединенными Штатами роль в формировании нового мироустройства и дает понять, что по каждому вопросу Западу придется проводить с Россией отдельные переговоры и искать компромисс. Рассчитывать на поддержку по умолчанию ввиду совпадающих ценностей или идеологических установок Вашингтон более не может.

Авторы этой редакции концепции в отличие от разработчиков варианта 2008 года изображают мировые тенденции почти исключительно в темных тонах. Это и глобальный экономический кризис, и сокращение возможностей исторического Запада доминировать в мировой экономике и политике, и «тенденция на реидеологизацию международных отношений» (хотя в концепции 2008 года провозглашалось «прекращение идеологической конфронтации и последовательное преодоление наследия холодной войны»). Россия в этом море хаоса мнится конструкторам нового внешнеполитического курса островом стабильности и предсказуемости.

Похоже, именно желанием воспользоваться глобальной турбулентностью и отвлечением США на проблемы Ближнего Востока объясняется тот факт, что консолидация постсоветского пространства под началом Москвы определяется в качестве ключевой цели российской дипломатии. Многие западные аналитики, кстати, именно оглядкой на Запад объясняют назначенный Владимиром Путиным срок создания Евразийского союза — к 1 января 2015 года. Именно к тому времени Вашингтон свернет миссию в Ираке, радикально сократит военное присутствие в Афганистане и тем самым освободит финансовые и военно­политические ресурсы для включения в «большую игру» в Евразии.

НИКТО КРОМЕ НАС

Пространство СНГ традиционно определялось в качестве приоритетного направления внешней политики России во всех концептуальных документах с середины девяностых годов. Однако никогда еще этому вектору не уделялось столько места в тексте концепции, как в ее нынешней редакции. О целях и задачах российской дипломатии на постсоветском пространстве сказано больше, чем об отношениях с ЕС, США и Китаем вместе взятыми.

Ключевое отличие от установок пятилетней давности — четкий акцент на стремлении реинтегрировать страны СНГ в рамках полностью контролируемого Москвой проекта. В 2008 году утверждалось, что «Россия подходит к торгово­экономическим связям с государствами­участниками СНГ с учетом достигнутого уровня сотрудничества, последовательно придерживаясь рыночных принципов в качестве важного условия развития подлинно равноправных взаимоотношений». Сейчас словосочетания «рыночные принципы» в документе не найти, что дает основания предполагать коренной перелом в отношении российского правящего класса к региону: очевидно, Москва будет постепенно отходить от прагматичного стремления «монетизировать» отношения с соседями. За построение империи необходимо платить. Путин же долгое время надеялся доминировать на постсоветском пространстве, одновременно переводя отношения с потенциальными сателлитами на рыночные рельсы. В результате Россия едва не лишилась последнего союзника в лице Беларуси. Новая редакция концепции признает неизбежную необходимость идти на экономические уступки в обмен на политическое лидерство. Следуя этой логике, в Москве закрывают глаза на продолжающееся субсидирование белорусской экономики, перенос российских производств в рамках Таможенного союза на территорию более либерального Казахстана и необходимость фактически кормить Киргизию после ее вхождения в интеграционный блок.

Далее в концепции утверждается, что «строящийся на универсальных интеграционных принципах новый союз призван стать эффективным связующим звеном между Европой и Азиатско­Тихоокеанским регионом». Главное в этом пассаже даже не претензия на построение независимого и от ЕС, и от Китая блока, а словосочетание «новый союз». Создатели документа не могли не понимать, с каким именно союзом подобные слова будут ассоциироваться у всех жителей одной шестой части суши. К слову, еще в декабре гневно отреагировав на высказывания госсекретаря Хиллари Клинтон об угрозе «восстановления Советского Союза под другой вывеской», МИД РФ нынче фактически подтвердил оправданность ее опасений.

Впервые в истории современной России в концептуальном документе по вопросам ее внешней политики отдельным пунктом прописаны цели в отношении Украины: «выстраивать отношения с Украиной как приоритетным партнером в СНГ, содействовать ее подключению к углубленным интеграционным процессам». Теперь втягивание Киева в участие в евразийской интеграции — не просто ежедневная практика, но и официально задекларированная задача дипломатии РФ.

Особый интерес для нас представляет такой пассаж в документе: «Уважая право партнеров по Содружеству на выстраивание отношений с другими международными субъектами, Россия выступает за всеобъемлющее выполнение государствами­участниками СНГ взятых на себя обязательств в рамках региональных интеграционных структур с российским участием». Никогда еще в такого рода текстах Москва не признавала свое желание ограничить геополитический плюрализм в регионе, стремление бывших союзных республик войти в интеграционные объединения без российского участия. Российская сторона откровенно заявляет: любые интеграционные обязательства перед Москвой не допускают интеграцию куда­ либо еще.

Путин взялся за строительство нового политического союза под своим руководством с вовлечением в него постепенно всех стран СНГ. Причем взялся с такой уверенностью в своих силах, что даже не пытается скрывать за рассуждениями о росте товарооборота и выгодах экономической интеграции намерение через Евразийский союз определять будущее государств СНГ. Это недвусмысленный намек на то, что в процессе «принуждения к дружбе» могут быть использованы любые средства убеждения вплоть до торговых войн. Тем же, кто готов капитулировать перед этим кнутом, Москва намекает на возможность получения пряника — в виде послабления экономического режима и дотаций. С обязательным условием идеологической лояльности к Кремлю.

Владимир Карбивничий