Чудо над Днепром. Почему ЗСТ с ЕС помогла украинцам выжить, но не обогатила

С одной стороны хотелось бы думать, что это именно та трансформация, в результате которой из кокона квазирыночной, а по сути, пост-плановой экономики Украины, вырастит некий прототип прекрасной европейской континентальной бабочки. Возможно, лет через тридцать, дети и внуки сегодняшних жителей Украины будут с благодарностью вспоминать своих родителей, которые кардинально изменили вектор развития страны, благодаря чему, они стали гражданами объединенной Европы. Сегодня – это наш план "А" или стратегия национального успеха.

Стоит отметить, что в исторической ретроспективе, ни одно международное соглашение Украины не обрастало таким огромным наростом всевозможных спекуляций и искажений. Соглашение об ассоциации с Европейским союзом, подписанное Украиной, по своему международному статусу совершенно не отвечает той смысловой нагрузке, которую на него навешивают, как сторонники европейского вектора так и его противники. 

На самом деле, соглашение об ассоциации, применяются ЕС для достижения нескольких целей: а) адаптации стран-кандидатов к вступлению в ЕС и европейскому экономико-правовому ландшафту; б) создание пояса добрососедства со странами – географическими соседями, которые не рассматриваются в качестве будущих членов европейского союза; в) заключения торговых соглашений с ключевыми мировыми странами и регионами для создания новых каналов экспорта европейских товаров. Инструментарий данных соглашений позволяет европейцам делать своих соседей более цивилизованными и предсказуемыми. 

Ничего уникального в нашем соглашении с ЕС не было, равно как и перспектив вступления в содружество даже в отдаленном будущем. Да их и не могло быть, ведь формат соглашения генетически был связан с программой европейской политики восточного партнерства, которая никогда не предусматривала членства в ЕС. Для обозначения такой стратегической цели, необходимо было подписывать соглашение в рамках программы налаживания ассоциации, как это сделали центрально-европейские и балканские страны.

Особо стоит обратить внимание на отношения России и Европейского Союза в начале нулевых. Тогда было принято решение развивать интеграцию России и ЕС по отдельной процедуре партнерства, которая включала бы в себя создание четырех общих пространств: экономического; внутренней безопасности и правосудия; внешней безопасности; науки и образования. То есть речь шла о более глубоком формате сотрудничества нежели то, которое предлагалась странам, не являющимся кандидатами на вступление в ЕС.

В то время, РФ в своих европейских интеграционных устремлениях пыталась зайти даже дальше, чем Украина зашла на данный момент. Но такой вектор развития был поставлен на паузу в Брюсселе и Москве после пятидневной войны между РФ и Грузией в 2008 году. Именно до этой даты, которая стала реперной исторической точкой для всего восточноевропейского геополитического пространства, у Украины были уникальные стартовые возможности для подписания соглашения об ассоциации с ЕС. Но к сожалению, его никто и не планировал тогда заключать, хотя майдан 2004 года также прошел под флагом Евросоюза.

Почему? Евроинтеграционные устремления Украины в тот период отличались завышенными ожиданиями: считалось, что в европейский "спальный" вагон можно запрыгнуть через две ступеньки: членство в НАТО, ускоренное соглашение об адаптации к ассоциации и вступление в ЕС. На все про все, отводилось примерно 10 лет, то есть два реальных политических цикла избранного тогда президента.

Был срочно разработан основной костяк подписанного Украиной в 2014 соглашения, но в 2010 году, по понятным причинам, он был положен под межигорское "сукно".

После роста украинской экономики на 4,55 и 5,9% в 2010-2011 годах, темпы роста ВВП в 2012 и 2013 годах сократились до минимальных отметок: 0,5-0,2%, оказавшись на точке замерзания. Если бы не система государственных инвестиций в рамках Евро-2012, наша экономика и вовсе свалилась бы в рецессию. На фоне этого, существенно росли социальные выплаты, заработные платы, пенсии. Коммунальные тарифы находились на минимально возможных уровнях, курс гривны сдерживался интервенциями НБУ, которые истощали его валютные резервы, а возможность девальвации хотя бы на 10 копеек заставляла народ трястись от праведного гнева. Стало очевидно, что без новой финансовой инъекции, экономика в 2014 году рискует перейти в стадию падения на 2-3% и девальвацией курса до 10 (!) грн за доллар. Учитывая, что в 2015 году должны были состояться выборы президента, на которых оппозиция планировала реваншироваться за пять лет "осадного сидения", фон для переизбрания Януковича на второй срок был не самый лучший. Нужно был срочно найти новые рынки сбыта и объемную финансовую кредитную капельницу.

Любимая украинская стратегия сидения на двух стульях, применяемая десять лет вторым президентом, начала давать сбои – седалища стало не хватать. Нужно было выбирать – либо вступление в Таможенный союз, либо реанимирование Соглашения об ассоциации с ЕС. Первый вариант рассматривался в качестве меры по прекращению торговых войн РФ, второй – в качестве открытия новых рынков сбыта. Впрочем, последние были не так важны для тогдашнего руководства страны, как сумма "компенсаторов" для структурной перестройки отечественного реального сектора под стандарты европейского рынка. Речь шла о кредитах и макрофинансовой помощи в размере 10-15 млрд евро. Самое интересное, что фигура Януковича максимально подходила для реализации указанного евроинтеграционного плана, ведь его никто не смог бы обвинить в Москве в приверженности европейской системе ценностей. Эксперты робко заговорили о том, что Украина может выступить как страна со зрелой демократией, где непопулярные реформы инициируются противоположными по идеологии политическими партиями.

ВВП ЕС составлял в 2012 году $16,6 трлн, а население 505,7 млн человек, в то время как аналогичные параметры трех стран Таможенного союза (РФ, Беларусь и Казахстан) составляли соответственно $2,02 трлн и 169,7 млн чел. Логично было выбрать экономику, емкость которой в 8 раз выше и рынок, платежеспособность которого в 9 раз превышает альтернативный вариант. Но это без учета структуры нашего экспорта, о чем речь будет ниже.

Кроме того, в 2011-2013 годах, украинский экспорт в РФ сократился на $2,8 млрд, в то время как аналогичный показатель на рынках ЕС – на $1,5 млрд, в результате чего, доля РФ и ЕС в объемах нашего экспорта в 2013 году практически совпала. Москва сокращала внутренние инвестиционные программы, ожидая падения цен на углеводороды в 2014-2015 годах и увеличивая внутренние резервы. Вследствие этого, спрос россиян на нашу промышленную продукция существенно сократился. Казалось достаточно легкого дуновения и чаша весов качнут Украину в западном направлении.

По задумке, авторов соглашения об Ассоциации Украина-ЕС, наша страна должна была стать экономическим и транспортным хабом для экономики Евросоюза. Именно у нас, китайские, арабские, индийские инвесторы, должны были создавать свои малые, средние и большие предприятия для сборки готовой продукции и логистики ее на рынок ЕС. Для этого, были, казалось, все базовые предпосылки: квалифицированная и сравнительно дешевая рабочая сила, возможность беспошлинной торговли с Европой, географическая близость к европейскому рынку, доступные коммуникации и инфраструктура, дешевые энергоресурсы, в первую очередь, электроэнергия, разветвленная транспортная сеть.

Естественно, всего указанного выше было недостаточно. Нужно было демонополизировать ключевые внутренние рынки, обеспечить права инвесторов/кредиторов, защитить их титулы собственности, реформировать фискальную, регулятивную и судебную системы, обеспечить равный доступ экономических агентов к инфраструктурным системам.

В 2014 году добавился фактор российской аннексии Крыма, войны на Донбассе и потери рынков стран Таможенного союза. В результате, наша экономика обвалилась в 2014-2015 годах на 15,7% и начала восстановление в пределах 2-2,5% в 2016-2017 годах.

Тем не менее, соглашение о ЗСТ так и не позволило Украине достичь уровня экспорта в ЕС, зафиксированного в 2011 году ($15,5 млрд): в 2016 году этот показатель составил всего $10,7 млрд. Основные потери нашего экспорта по товарным позициям на рынки ЕС и РФ зафиксированы в сегменте продовольственных товаров, минеральной продукции, металлов и машин.

Поставки последних сократились на $3,9 млрд в РФ и на $0,12 млрд в ЕС. А ведь эта номенклатура товара характеризуется высоким уровнем добавочной стоимости. По сути, мы потеряли свой промышленный потенциал, деиндустриализировав национальную экономику и превратив экспорт в поставки сырья, полуфабрикатов и продовольствия. Незначительное увеличение в поставках на рынки ЕС в 2016 году (по сравнению с 2011) было зафиксировано лишь по разделу древесины и промышленных товаров, удельный вес которых чрезвычайно мал в общей структуре.

Затраты и накопления населения, в пересчете на доллары, в 2015 году сократились с $194 млрд до $72 млрд (по сравнению с 2013 годом), вследствие чего, практически разрушена как система национального накопления капитала (легальная модель пассивных доходов населения), так и существенно подорван потенциал внутреннего рынка товаров и услуг: для его развития у населения попросту не осталось денег (низкий платежеспособный спрос). Уровень имеющегося дохода населения упал практически в три раза: со $152 млрд до $55 млрд.

В структуре накопления чистой добавочной стоимости, доля нефинансовых компаний сократилась с 56% до 53%, зато выросла доля государственных предприятий (с 15% до 17%) и финансовых корпораций (с 4% до 5%). Доля домохозяйств и обслуживающих их некоммерческих организаций сократилась с 25% до 24%.

В то же время, стоит обратить внимание на показатель сокращения нашего экспорта в РФ: в 2016 году он уменьшился по сравнению с 2011 годом на $13,2 млрд. Трудно найти в мире экономику, которая смогла бы переварить подобные потери, не утратив системной целостности.

То, что национальная экономика в 2014-2017 годах продолжает развиваться, позволяет говорить об экономическом "чуде над Днепром". Пока это, больше заслуга бизнеса, резистентности нашего реального сектора и существенного запаса внутренней прочности государства. 

Алексей КУЩ