Уроки парламентаризма

Точка зору

Почему тянут? Пожалуй, это главный вопрос, который задают себе и окружающим политически озабоченные граждане. То, что вожди ПР и БЮТ сговорились заключить союз, а также практически согласовали проект обновленной Конституции, уже почти никем не оспаривается. Однако официальная презентация масштабного проекта в очередной раз переносится.

Причин, по которым главная политическая премьера сезона откладывается, может быть несколько. Во-первых, вполне очевидно, что вчерашние непримиримые оппоненты никак не могут преодолеть взаимного недоверия. И влиятельные бютовцы, и (особенно) авторитетные регио­налы почти открыто сомневаются в порядочности будущих партнеров. Нежелание остаться в дураках откровенно тормозит, казалось бы, неотвратимый процесс. Во-вторых, прогнозируемо тяжело проистекает процедура обработки нунсовцев и «окучива­ния» Владимира Литвина со товарищи. Максимально широкая представительность нового союза особенно занимает Юлию Владимировну. Премьер, изрядно потерявшая в электоральном весе, рискует больше экс-премьера. По­тому для нее принципиально важ­но, чтобы будущая сделка выглядела не банальным разделом страны на двоих, а масштабным планом по спасению Отчизны.

Предположительно существует и третья причина. Как уже намекали некоторые политики, у Виктора Ющенко есть теорети­ческая возможность одним росчерком пера расстроить планы противников. Для этого ему необходимо немедленно заявить о своей добровольной отставке, неминуемым следствием чего становятся внеочередные всенародные выборы главы государст­ва. На слабых и сильных сторонах данной комбинации мы подробно остановимся ниже, а пока обратим внимание на важную деталь. По Конституции, досрочная президентская кампания должна пройти через 90 дней после ухода гаранта со своего поста. Времени на размышление у Виктора Андреевича осталось всего ничего. Иначе вмешаться в ход событий он едва ли сможет.

Поясним. Если бы президент заявил о своей отставке, скажем, 6 июня, выборы, ориентировочно, состоялись бы 6 сентября. Согласно предварительным планам БЮТ и ПР, обновленная Конс­титуция (предполагающая, в частности, избрание главы государства парламентом) должна быть принята на следующей очередной сессии ВР. Откроется она, согласно Основному Закону, в первый вторник сентября, то есть 1-го. Ющенко оставалось только надеяться, что в промежу­ток с 1-го по 6-е депутатский кор­пус не успеет обновить Консти­туцию. Если успеет, выборы, с высокой степенью вероятности, будут отменены. Таким образом, каждый день промедления ото­дви­гает дату возможного всенародного голосования за будущего президента. А с этим отодвижением происходит окончательное разоружение президента.

По одной из версий, создатели гипотетической «Коалиции соборности и возрождения» тянут время намеренно. Они прекрасно знают, насколько тяжело Ющенко расставаться с властью. Чем дальше переносится дата презентации политического гиперпроекта, тем больше гарант верит в то, что все обойдется.

Хотя то, что главковерх нервничает, очевидно. Его призыв «встать возле президента, (…) не пропустить этих жуликов», — лиш­нее тому свидетельство. Впро­чем, с технологической точки зрения, подобное заявление можно считать ошибкой. После того как проект будущих конституционных правок (с подачи нашего издания) стал достоянием гласности, количество активных противников предстоящего союза не могло не увеличиться. Но желающих «встать возле президента» среди них, мягко говоря, не много. Риск­ну предположить: кабы Виктор Андреевич призвал защищать Конституцию, а не себя, он почти наверняка приумножил бы число ситуативных сторонников.

Но Ющенко не меняется. Тонкие ходы никогда не были его сильной стороной. Способности совершать Поступки он тоже так и не обрел. Несмотря на все его позерство, в политических жестах гаранта все так же мало эстетики и отваги.

Каким образом Банковая могла поломать игру будущим конституционным реформаторам? В соответствии с 108 статьей Конс­титуции президент вправе заявить о своей отставке. Статья 109-я гласит, что глава государства автоматически теряет свои полномочия после объявления о доброволь­ном уходе на заседании парламента. Согласно 103 статье, выборы в этом случае должны состояться через 90 дней.

Случись подобное, Тимошенко и Януковичу пришлось бы заниматься не столько конституционным законотворчеством, сколько подготовкой к внеочеред­ной кампании. Во всяком случае, так считали некоторые соратники Ющенко, подталкивавшие пат­рона к отставке. (В их чис­ло, по некоторым сведениям, входил, например, Роман Безсмерт­ный, недавно приступивший к реанимации «Нашей Ук­раи­ны»). От­дельные конфиденты гаранта счи­тали, что смелый шаг главы государства окончательно поставил бы крест на операции «Политреформа-2». Поче­му? Потому что изменения к Конституции принимаются в виде закона, на котором должен красоваться автограф президента. Которого нет. Допущение дос­таточно смелое. Если учесть, что полномочия главы государства в этом случае переходят к спикеру, который с этого момента обретает право подписывать законы.

Команды Тимошенко и Януковича, разумеется, просчитывали комбинацию с отставкой президента и разыскивали противоядия. Рассматривались различные варианты, правовые и не очень. Например, предлагалось не принимать в Раде постановление о проведении досрочных выборов. Мол, нет даты — нет и голосования. Обсуждалась возможность невыделения бюджетных средств на организацию кампании. Но такие ходы выглядели бы слишком уж вызывающе.

Единственный законный спо­соб сорвать всенародные выборы главы государства был очевиден: успеть принять конституционные изменения, изменив способ избрания президента до дня голосования. В этом случае новое большинство имело полное право добиваться отмены запланированных выборов. Запрет на их проведение теоретически мож­но было прописать в переходных положениях. А в случае необходимости обратиться в Конституци­онный суд и с высокой степенью вероятности получить удовлетворительный ответ.

Впрочем, все вышесказанное из области досужих гипотез. Пока обратимся к вещам несколько более реальным. Попавший в наше распоряжение проект конституционных изменений заслуживает детального рассмотрения. Никто из узкого круга лиц, допущенных к сей тайне, пока публично не подтвердил его аутентичности, но и не опроверг. Тем не менее у нас есть веские основания считать, что именно этот документ, по состоянию на 4 июня, стал итогом многомесячных переговоров между командами Партии регионов и Блока Юлии Тимошенко.

Рассказ о судьбоносном проекте начнем с самого одиозного из предлагаемых ноу-хау.

Итак, предполагается, что в обозримом будущем право избирать главу государства перейдет от народа к его избранникам. Выборы президента должны проходить в последнюю неделю пятого года полномочий главы государства. Обладателем заветного кресла станет тот, кто получит поддержку 300 парламентариев. В случае, если Рада по каким-либо причинам не сподобилась этого сделать в течение шестидесяти дней, ее полномочия прекращаются досрочно.

Оценим предлагаемое новшество с трех точек зрения — общественной легитимности, конституционности, а также политико-правовой целесообразности.

Совершенно ясно, что население страны не в восторге от того, что у нее забирают право избирать себе вождя. Многочис­лен­ные опросы многократно подтверждали очевидную непопуляр­ность этого шага. Тимошенко и Янукович не могут этого не знать, но пока не в состоянии объективно оценить, насколько важно для народа данное право. И, соответственно, в какой форме народ готов это право защищать. Понятно и другое: если спо­соб избрания главы государства останется прежним, о союзе между Тимошенко и Януковичем мож­но забыть, ибо ломается фун­дамент сложных договоренностей. Разговоры о великих целях (выходе из кризиса, объединении страны) никого не должны вводить в заблуждение. Оправдать будущие шаги можно чем угодно. Например, в проекте пояснительной записки к конституционным изменениям много места уде­ляется необходимости «гарантиро­вания необходимых, безопасных и здоровых условий работы женщин во время беременности и пос­ле родов». Но едва ли кто-то поверит, что корректировка Ос­нов­ного Закона вызвана исключительно заботой о роженицах.

Пункт второй — конституционность новации. Мы не Консти­туционный суд, и проверять предложения на предмет соответст­вия не можем. А вот сам КС это уже делал. В 2003-м он не увидел ограничения прав и свобод в том, чтобы право выбора президента перешло от народа к депутатам. Противники новеллы считают, что этого недостаточно.

Их логика сводится к следующему:

— Конституция требует, чтобы изменения к I, III и XIII разделам Основного Закона вносились только после проведения референдума;

— в III разделе Конституции сказано, что «выборы в органы государственной власти и органы местного самоуправления являются свободными и происходят на основе общего, равного и прямого избирательного права путем тайного голосования»;

— президент, с точки зрения права, — орган. Изменение способа его избрания нарушает положения III раздела.

Вывод: чтобы вписать в Конс­титуцию норму об избрании главы государства, Верховной Радой необходимо провести референдум.

Насколько обоснована подобная точка зрения? В качестве ответа приведем мнение тех, кто с ней не согласен.

Их аргументы таковы:

— положение об изменении формы избрания президента вносится не в III, а в V раздел Конс­титуции;

— положения III раздела не распространяются на президента, ибо речь там идет о коллектив­ных органах. В противном случае в III разделе было бы записано «выборы органов», а не «выборы в органы», как обозначено в действующей Конституции;

— только Конституционный суд может поставить под сомнение правомочность каких-либо изменений Основного Закона;

— КС может отклонить ту или иную конституционную новацию только в случае несоответствия ее 157 либо 158 статьям Конституции. Изменение порядка избрания президента не нарушает ни ту, ни другую, о чем Конституционный суд уже заявлял шесть лет назад.

Вывод: референдум не нужен.

Кто прав? Судите сами. От себя добавим немногое. Если про­ект будет направлен в Конституци­онный суд, то на Жилянской, вероятнее всего, признают за депутатами право корректировать порядок избрания главы государства. И с этим уже не поспоришь.

Есть, впрочем, другой нюанс. Конституционными изменениями предусматривается, что избирать президента будет этот сос­тав парламента. Вот тут есть вопрос. Дело в том, что Рада VI созыва избиралась по действующей Конституции, и, согласно 85 статье КУ, полномочий на избрание президента у нее нет. Напомним, что после политреформы-2004 право назначать премьера и правительство появлялось только у следующего парламента. Конс­титуционным правом не при­ветст­вуется, когда некий орган сам себе добавляет полномочий. На это, кстати, в свое время отечест­венным законодателям указывала Венецианская комиссия. За­метим также, что полномо­чия Ра­ды «задним числом» расширяются более чем существенно. По статье 76 Конс­титуции, полномочия Рады составляют пять лет. Авто­ры конституционных изменений в переходных положениях предусматривают, что «очередные выборы в Верховную Раду Украины (…) проводятся в последнюю неделю восьмого месяца пятого года полномочий Президента Ук­раины, избранного пос­ле вступ­ления в силу Зако­на «О вне­сении изменений в Конституцию».

Переводим на общепонятный язык. Следующие выборы в Верховную Раду пройдут не ранее 2014 года, а не в 2012 , как предписывает Конституция. Вот тут КС есть, где развернуться.

Переходим к третьей позиции. Насколько оправдано «парламентское президентство»? Для начала предлагаем еще раз вернуться к переписке между Украиной и Венецианской комиссий. Европейские эксперты в области конституционного права в 2003 году признавали, что выбор формы избрания президента — личное дело каждого государст­ва. Правда, при этом отмечали, что едва ли целесообразно подвергать ревизии полномочия пре­зидента в самый канун президентских выборов. И, самое главное, что «изменения не должны создавать возможностей для осложнений и политических конфликтов (…) Если избрана парла­ментская модель, должен быть предусмотрен соответствующий минимум требований относительно президентского контроля и влияния (…) Президент сохраняет ту же степень независимости (…) и определенные полномочия, которые, как кажется, не соответствуют должности, традиционно занимаемой президентом, избранным непрямым голосованием при парламентской системе правления».

Сказанное тогда вполне актуально и сейчас. Президент, пос­ле уточнения Конституции, теряет значительное число рычагов вли­яния на исполнительную власть. Но сравнивать его, скажем, с немецким президентом, как это в последнее время регулярно делают регионалы и тимошенковцы — верх лукавства. В Германии главу государства называют нотариусом, но это неофициальное прозвище носит уважительный, а не оскорбительный оттенок. Президент ФРГ является поверенным ветвей власти, гарантом стабильности. Его роль — роль арбитра при политических конфликтах. От него зависит, что лучше для страны при возникновении кризисов: не распускать бундестаг (как это было при Коле) или распускать (как это было при Шредере).

Будет ли таким нотариусом будущий украинский президент? Отнюдь. Ибо он:

— возглавляет Совет национальной безопасности;

— является Верховным главнокомандующим;

— имеет право отлагательного вето;

— вносит в Верховную Раду представление на назначение министров иностранных дел и обороны, главы НБУ (до избрания ВР восьмого созыва), а также на назначение и увольнение генпрокурора и председателя Государственной судебной администрации;

— назначает и увольняет с должности четверть состава Совета НБУ, Нацсовета по вопросам телевидения и радиовещания, Нацкомиссии регулирования электроэнергетики, Нацкомиссии по вопросам регулирования связи, пятерых членов Государственной судебной администрации, а также глав Службы безопасности, Службы внешней разведки и Государственной пограничной службы (вместе с их заместителями).

Вместе с тем президент остается неприкосновенным лицом, за ним сохраняются определенные привилегии и особый порядок отстранения от должности.

Это еще не все, но этого вполне достаточно, чтобы понять: «парламентский» глава государства — вовсе не немецкий президент и не английская королева. С учетом полномочий Государственной судебной администрации (на которую президент весьма существенно влияет) будущий главковерх получит реальных полномочий больше, нежели действующий.

Разговоры об оптимизации системы власти (чем, собственно, и обосновывалось стремление подвергнуть Конституцию ревизии) так ими и остались.

Доказательства лукавства едва ли не на каждой странице проекта. Самый яркий пример — новая редакция 122 статьи. В соответствии с ней, право на проведение дознания и досудебного следствия (в том числе на возбуждение дел, передачу их в суд и поддержку государственного обвинения в суде) отныне будут иметь:

— прокуратура;

— МВД;

— СБУ;

— КРУ Минфина;

— Государственная налоговая служба;

— Государственная таможенная служба;

— Счетная палата.

А еще Постоянная следственная комиссия — новый орган с масштабными полномочиями. Создание здоровой конкуренции в сфере борьбы с преступностью вещь нормальная. Но столь длинный перечень уполномоченных борцов дает повод согласиться с одним из регионалов, который в частной беседе шутя предложил дополнить 122 статью фразой «Каждый имеет право заработать».

На каждой странице «прибютовского» опуса видны следы сложных договоренностей между друзьями-соперниками. То, что многочисленные нововведения делают конструкцию государственной системы еще более громоздкой и неповоротливой, в расчет не бралось. Каждый хотел гарантий на случай неудачи.

О чем речь. Согласно новой модели госустройства, парламентское большинство самочинно формирует правительство, которое, в свою очередь, обладает максимальной полнотой исполнительной власти. Любопытен способ определения большинства.

Итак, выборы в Раду проходят как бы по пропорциональной схеме. Почему «как бы»? Во-первых, потому что отныне каждый депутат-списочник будет закреплен за конкретным округом, что больше похоже на модернизацию «мажоритарки», чем на партийную модель. Во-вторых, поскольку предусмотрен второй тур выборов, к которым слово «пропорция» неприменимо. Скорее уместен термин «диспропорция». Две партии (блока), набравшие в первом туре максимальное количество голосов избирателей, выходят во второй раунд. Его победитель автоматически получает 226 мандатов, независимо от результата. Все остальные распределяет места по итогам первого тура. То, что такая схема, мягко говоря, извращает волеизъявление, говорить излишне.

На подобную новацию дали свое предварительное согласие и Тимошенко, и Янукович. При этом каждый из них понимал: либо БЮТ, либо ПР может оказаться тем самым объединением-неудачником, которому не пофартит в «дополнительное время».

Для этого и была придумана система страховок. Права оппозиции (основу которой пресловутый неудачник и составит) конституционно закреплены. И права эти неприлично велики.

В европейских парламентских демократиях главным и наиболее эффективным способом парламентского контроля со стороны оппозиции считается интерпелляция. То есть право депутатов, потребовать от премьера, члена правительства или Кабинета в целом дать отчет по тому или иному вопросу. По сути, речь идет о расширенной версии депутатского запроса.

У нас демократия шагнула дальше. Парламентская оппозиция имеет право:

— избирать и увольнять первого вице-спикера, главу постоянной следственной комиссии (своеобразного мини-МВД), председателей семи комитетов (в частности, по регламенту, бюджету, свободе слова, борьбе с организованной преступностью), первых заместителей председателей всех остальных комитетов;

— назначать и увольнять омбудсмена, главу и членов Счетной палаты, четверть состава Совета НБУ, Нацсовета по ТВ, НКРЭ, пять членов Государственной судебной администрации.

Но и это еще не все. Постоян­ный представитель парламентской оппозиции в Кабинете министров является полноценным членом правительства (!) . Кроме того, представители оппозиции будут присутствовать во всех (!!!) министерствах, центральных органах исполнительной власти, местных госадминистрациях. Вот тебе, бабушка, и интерпелляция! Вопрос на засыпку, чем в таком случае власть отличается от оппозиции?

Говорят, что Конституция — общественный договор между властью и народом. В данном случае речь идет о большом «договорняке» между двумя крупнейшими политформированиями. Следы «договорок» — повсюду. За каким, спрашивается, лешим, в Конституцию внесли обязанность создать общественное телевидение? Это — не конституционный вопрос. На то есть неконституционный ответ — так своеобразно застолбили право на будущее освоение «Интера» Григоришиным…

Конституция от Януковича и Тимошенко не похожа на Консти­туцию от Ющенко. Она не хуже и не лучше. Она безобразна по-своему. Ее авторы не стеснялись условностей. Скажем, в 85-ю статью вписали ограничение, касающееся проведения референдумов. Этого делать нельзя. Любую правку подобного рода можно вносить только в III раздел и только после всенародного обсуждения. Но утверждение новой редакции Основного закона на плебисците в планы интересантов не входило. Поэтому правило признания референдума недействительным вписали (вдумайтесь!) в полномочия Верховной Рады. Без тени смущения.

Без тени сомнения партийные бонзы ввели жесточайшую форму императивного мандата. Депутаты Рады и местных Советов не имеют права покидать фракций, по спискам которых они избраны. Зато партия (блок) вправе изгнать неугодного за «нарушение избирательной программы партии». С такой формулировкой можно покарать кого угодно за что угодно. Обжаловать партийный приговор в судебном порядке запрещено. 124-я статья Конституции, по которой юрисдикция судов распространяется на все правоотношения в государстве, предусмотрительно подчищена. Смысл депутатской присяги, согласно которой парламентарий клянется в верности только Украине и никому более, сведен к нулю. 79-я статья действующего Основного закона проигнорирована.

Предлагаю перечитать ее тем, кто много говорит о демократичности будущей Конституции. Де­мократизм составителей новой версии лучше всего демонстрирует еще одна конституционная новелла. Проект статьи 34-1 карает СМИ пожизненным (!) лишением лицензии за распространение дезинформации. От вранья в эфире и на газетных полосах устали все. Но до такого не додумались ни Леонид Данило­вич, ни Владимир Владимирович, ни Аляксандр Рыгоравіч, как известно лишенные особых сантиментов. Закрыть медиа за «дезинформацию» не сложнее, чем выгнать из депутатов за «нарушение партийной программы». Судьи-то кто?

Кстати, о правосудии. Глубокий сон правосознания, похоже, родил очередного монстра. Имя ему — Государственная судебная администрация (ГСА).

Одной из главных целей изменения Основного закона политреформаторы называли устранение дуализма власти. В итоге вместо двух центров влияния страна рискует получить три. Помимо отнюдь не «свадебного» президента и нарастившего мышцы полномочий главы Кабмина имеем еще и нового игрока — ГСА. Именно она будет создавать и ликвидировать суды, осуществлять административные и распорядительные функции в судах и вести списки кандидатов в квалификационно-дисциплинарные комиссии. Последние, в свою очередь, будут исполнять функции отбора на судейские должности всех уровней и рангов, привлекать к ответственности судей и членов избиркомов, увольнять судей, а также избирать судей путем жеребьевки.

Властным полномочиям ГСА могут позавидовать премьер и президент. Хотя последний формально имеет серьезные рычаги влияния на ГСА, в схеме распределения полномочий предусмотрен определенный маневр для главы судебной администрации. Если, к примеру, при президенте Януковиче главой ГСА будет Медведчук, лично я не уверен, что Виктор Федорович будет рулить Виктором Владимировичем. Скорее, наоборот.

О новом проекте конституционных изменений можно говорить еще долго. Ибо документ этот довольно сложный и весьма любопытный, как с политической, так и с правоведческой (точнее, правософской) точки зрения. Всякий желающий имеет право сказать о нем все, что думает. Воспользовавшись своим, замечу: мало найдется в стране настолько искренних и преданных сторонников парламентской модели, как Ваш покорный слуга. Однако этот документ едва ли служит примером внедрения парламентской демократии. Как на мой непросвещенный взгляд, парламентаризма в нем не больше, чем демократии.

Новини

22 Грудня 2023

Порти Великої Одеси обробляють понад 900 вагонів із зерном щодня

Японія зменшила внутрішнє споживання сталі на 3,9%

В Україні за рік підключено понад 1100 нових зелених електростанцій

Румунський виробник сталі збільшує завантаження домни №5

Ворог обстріляв шахту на Донеччині: є загиблі

Уряд продовжив дію пільг на ввезення дронів

Турецькі металурги виробили 30,05 млн тонн сталі

НБУ готує новий механізм врегулювання військових ризиків

У порту Риги запустили регулярний контейнерний потяг 

Ціни на нафту зростають, Brent торгується вище 80 дол/барель

Black Iron оновить пропозицію щодо Шиманівського залізорудного проекту

Єврокомісія відправила в Україну ще 500 електрогенераторів

Санкції зірвали запуск найбільшого у росії заводу з виробництва скрапленого газу

На кордоні з Польщею продовжують стояти майже 4 тисячі вантажівок

Нацбанк фіксує відновлення на ринку нерухомості

ДТЕК бачить великий потенціал у розвитку малих модульних реакторів

ВСІ НОВИНИ ⇢