Юрий Темирканов сыграл на Черешневом лесе

В рамках фестиваля "Черешневый лес" на сцене зала Чайковского дважды выступили Юрий Темирканов и его Академический симфонический оркестр Санкт-Петербургской филармонии.

В первый вечер "заслуга" (так в околомузыкальном просторечии часто сокращают титул знаменитого оркестра — заслуженный коллектив России, ЗКР) играла Бетховена: Пятый фортепианный концерт (солировал молодой пианист Денис Кожухин) и Третью — "Героическую" — симфонию.

Московская публика, которой темиркановский оркестр случается слушать бесконечно более редко, чем симфонический оркестр Мариинского театра, кажется, выдохнула с облегчением — ЗКР прекрасно держит марку.

По крайней мере исключительное звучание струнных, отличная дисциплина и музыкальность о хорошей форме свидетельствовали вполне очевидно. Качество трактовок — другой вопрос.

Назвать прорывной показанную маэстро Темиркановым интерпретацию "Героической" сложно, но как размышление о большой традиции русско-советского бетховенского симфонизма она воспринимается убедительно.

Правда, не всегда в равной степени и с потерями по части цельности результата, потому что после блестящей первой части и дотошно сконструированной величавости траурного марша последовали все-таки довольно формально сыгранное скерцо и дробный, рассыпной финал.

Сыграв на бис третий "Музыкальный момент" Шуберта, струнники "заслуги" хоть и внесли в пьесу почти цирковой градус ироничности, зато козырнули точной динамикой и всерьез красивыми пианиссимо — жаль только, что второй и последний бис, вступление к третьему акту "Лоэнгрина", подпортил впечатление явной недорепетированностью.

Выступавший с оркестром в первом отделении Денис Кожухин — отдельная и, пожалуй, безусловная удача этого гастрольного проекта. В бетховенском концерте ученик Дмитрия Башкирова и недавний победитель конкурса королевы Елизаветы, совершенно не противореча притом большому романтическому стилю оркестра, показал зрелую, уверенную и совершенно самостоятельную (что в смысле вкуса, что по интеллектуальному достоинству) работу, необычную намеренной камерностью прочтения.

А также деликатной, безупречно отмеренной лирикой, которая каждый раз оказывалась совершенно на своем месте и в концерте Бетховена, и в двух бисах: хотя расчувствовавшийся зал ожидал, вероятно, чего-нибудь шопеновского, пианист обратился к XVIII веку (хотя и препарированному), сыграв си-минорную прелюдию Баха—Зилоти и "Мелодию" из "Орфея и Эвридики" Глюка.

Сергей Ходнев

МинПром