Полуголая правда

Проект "Платформа" на "Винзаводе" показал продукт своего сотрудничества с уже известным московским зрителям итальянским дуэтом "ricci/forte" — спектакль "100% Furioso" по мотивам "Неистового Роланда" Лудовико Ариосто.

Итальянское театральное искусство радует мировой театральный рынок только в том случае, если речь идет о независимых труппах, удаленных от репертуарных институций. Таковы Ромео Кастеллуччи — главный итальянец современного театра или же Пиппо Дельбоно — тоже завсегдатай международных фестивалей. На итальянском фриндже несколько лет назад появились Стефано Риччи и Джанни Форте — творческий дуэт постановщиков, вместе с мобильной труппой артистов выпустивший несколько оригинальных спектаклей.

Они, можно сказать, создали собственный бренд "ricci/forte" — их динамичные, нервные, переполненные витальной энергией и словно взошедшие на дрожжах современной трэш-культуры спектакли не просто говорили, но выкрикивали: мир сошел с ума, человеку в нем страшно и больно, но чем сильнее страх и боль, чем более оголены нервы, тем острее у человека неутоляемая потребность в любви.

Персонажи в спектаклях Риччи и Форте (в Москве на фестивале "Территория" в позапрошлом году был показан спектакль "Grimmless", после чего итальянский дуэт получил приглашение поработать с молодыми московскими артистами) всегда похожи на непоседливых, невыросших детей, которые вброшены в полный соблазнов и немилосердный взрослый мир, уже обожжены им, но то ли не хотят, то ли не могут становиться взрослыми.

Им лучше остаться в детской песочнице — и в московском спектакле это стремление выражено физически: вся сцена-пол засыпана толстым слоем пробковой крошки, очень похожей на песок. Огромная эта песочница уже больше напоминает пляж: здесь даже есть небольшой круглый бассейн. А весь спектакль напоминает пляжные игры на свежем воздухе: чертова дюжина героев (пять молодых мужчин и восемь молодых женщин) почти весь спектакль проводит в одних только купальных костюмах и в практически непрерывном движении.

Чтобы попасть в этот мир бесстыдной, опасной свободы, зрителям предстоит пройти через две преграды. Сначала они стоят перед косо пересекающей пространство стеной, по которой шарят и стучат женщины в желтых плащах,— на створке одной из потайных дверей оказывается коллаж из бумажных иконок и свечи, а через другие двери зрители проникают в следующий отсек, к "мужской" стене, около которой уже можно легко поверить, что речь в спектакле пойдет действительно о неистовом Роланде из поэмы Лудовико Ариосто.

Но за ней открывается тот самый пляж, на котором будет не до рыцарских поэм. С поэмой спектакль роднит немногое: герой Ариосто был настолько страстен, что готов был потерять разум от любви,— вот и герои "стопроцентной" версии пребывают на грани, а то и за гранью душевного равновесия.

Контакт с аудиторией полуобнаженные актеры устанавливают бесстыдно и непосредственно: смотрят в глаза, садятся на колени, задают нескромные вопросы. Правда, только в начале спектакля. Но ощущение психологического комфорта утеряно — а Риччи и Форте только этого и надо. Игры, в которые бесстрашно и безоглядно играют актеры, вряд ли могут увлечь равнодушного наблюдателя. Но кто же признается, что он равнодушен, а значит, что ему незнакомо чувство влюбленного, доверившегося другому человеку и обманутого: одна из лучших сцен — гандбол, в который персонажи играют не мячом, а большим красным сердцем.

Жестокий и смешной карнавал, где под громкую музыку прыгают и бегают, спасаясь от жизни, раздетые не только физически, но и эмоционально герои, постепенно захватывает публику. Слова и реплики, которыми бросаются персонажи, словно надерганы из окружающего шума, с броскими рекламными лозунгами, грубыми шутками, абсурдными политическими реалиями и фальшивыми максимами.

За искренность и неподдельный драйв можно было бы закрыть глаза на недостатки композиции спектакля, в котором ритмические переходы иногда смазаны, а структура не до конца продумана, из-за чего утомление приходит раньше финала; пожалуй, самые сложные моменты — монологи персонажей, обращенные непосредственно в зал. В итальянских постановках "ricci/forte" похожие интермедии никогда не казались проблемой: возможно, сказывался иной темперамент и иная степень взаимопонимания режиссеров с актерами.

(Кстати, в московском спектакле задействован один актер из итальянской труппы — в качестве камертона.) Но в "100% Furioso" именно эти монологи вдруг выдавали недостатки текста — банальность "исповедей" сразу же снижала доверие ко всей затее. Хотя в целом собранной итальянцами труппе доверия добиться удалось — забывшись, ты охотно веришь, что удар ножа, которым героиня вспарывает надувную игрушку, действительно способен убить и всех остальных, замертво валящихся в песок. 

Роман Должанский

МинПром