Песни с характером

БСО имени Чайковского и дирижер Владимир Федосеев начали московский концертный сезон с программы "Прокофьев и Прокофьев" с участием Елизаветы Леонской и Арабеллы Штайнбахер. Звучала музыка разных лет и жанров, однако, несмотря на интригу в названии, Прокофьев и Прокофьев оказались все-таки одним и тем же человеком. 

Трудно сказать, что это на самом деле было: для академического исследования, посвященного разнице между ранним и зрелым стилем Прокофьева,— слишком конспективно; для культуртрегерского жеста — не подчеркнуто выпукло и контрастно. Но так или иначе программа была красивой, а исполнение — основательным. Оркестр звучал веско, живописно и плавно во всей прокофьевской музыке, к какому бы периоду творчества или жанру она ни принадлежала.

И в музыке из Первой сюиты из балета "Ромео и Джульетта" (1936), и в "Классической" симфонии (1917), и в инструментальных концертах федосеевский оркестр демонстрировал неманерную гибкость и мягкую плотность звука, без спешки переключая режимы громкости. Фирменная текучая слитность оркестрового звучания и украшала этого Прокофьева, и обобщала его.

В то же время заметная часть публики пришла на солистов. Одни — на легендарную Елизавету Леонскую, другие — на свежее имя, Арабеллу Штайнбахер. Леонская играет в Москве регулярно, но редко; это выдающаяся пианистка, игру которой сочетание старой русской школы и индивидуальной оптики делает уникальной по звуку и смыслу. Так, как у нее звучит рояль, он уже мало у кого может звучать. И как она фразирует и слышит музыкальное время, характерно могучее у Прокофьева,— никто не делает. Ее Прокофьев — студенческий Второй фортепианный концерт (1913), впервые прозвучавший через несколько месяцев после премьеры "Весны священной" и тоже вызвавший грандиозный скандал,— обошелся без удивившего современников ощущения гранитной глыбы.

У Леонской все было мрамор — в мягком освещении мерцающий, сияющий на свету и мягкий на ощупь. Оркестр окружал его теплой глиной, но оставлял ему место. И можно было слышать, как невероятно мягкой, свободной рукой Леонская достает из мраморных звучаний, легко напоминающих о Скрябине и Равеле, хитрую прокофьевскую конструкцию большого романтически-футуристического концерта.

Арабелле Штайнбахер досталось взрослое творчество композитора — Второй скрипичный концерт (1935), последняя музыка, начатая Прокофьевым на Западе перед его возвращением в Советский Союз. Восходящая звезда европейской скрипичной сцены, стипендиатка фонда Анне-Софи Муттер, эксклюзивная артистка IMG Artists была по-своему чудесна в камерном по духу концерте. Красивый звук, идеальная интонация, благородная фраза — и концерт звучал, словно предмет, медленно вращающийся в подсвеченной витрине. Прокофьевская ирония, смешанная с глубоким чувством, когда главная тема со всем лиризмом забирается в невозможно высокий регистр, как-то даже снялась этим честным исполнением.

Новый сезон БСО обещает еще не одну программу и серию с тематизированными названиями и основаниями. Будут "Контрасты и созвучия", "Далекое и близкое", "Музыкальный взгляд на мир", "Музыка с характером", "Музыка для всех". С характером — это Шрекер и Брукнер. Далеким близким покажется Рудольф Баршай. Для всех — будут российские премьеры популярного английского классика Питера Максвелла-Дэвиса по случаю его 80-летия. Оркестр еще отметит юбилеи Чайковского (не только в залах, но и особенно торжественно на Соборной площади Кремля), Свиридова и Рубина.

Из премьер кроме Максвелла-Дэвиса назначена еще последняя на сегодня симфония Пендерецкого "Песни быстротечности" с автором за пультом. Кроме Москвы БСО можно будет слушать в Санкт-Петербурге и Казани, в Европе и Азии. И как бы ни был скоротечен сезон, его насыщенность именами и событиями поможет скрасить эти песни ежеминутности.

Юлия Бедерова

МинПром