Голубь на дискотеке

В Осло завершился ежегодный Oya Festivalen. Итоги фестиваля — в следующем номере "Ъ". А бесспорным открытием музыкального форума стала группа из Балтимора Future Islands . БОРИС БАРАБАНОВ попытался разобраться в том, как работает самый эксцентричный состав европейского фестивального лета.

Про них по большому счету мало кто что-то слышал всерьез, пока они не сыграли прошлой весной в шоу Дэвида Леттермана на CBS. На слух телезрители могли принять Future Islands за некую забытую группу 1980-х: прямолинейные синтезаторные ходы, танцевальный ритм, завораживающий тембр голоса. Но на экране творилось нечто непонятное. Коренастый вокалист средних лет с вполне заметными залысинами танцевал, выкидывая коленца, как тракторист на сельской дискотеке, и менял вокальные регистры, не дожидаясь конца куплета, а то и строфы.

Народные массы в США не знают, что такое "Дискотека 1980-х", но люди с экрана, похоже, отлично изучили весь европейский синти-поп в диапазоне от Alphaville до Pet Shop Boys. Вслед за Леттерманом Future Islands позвали к себе Джимми Киммел и Джулс Холланд, альбом, выпущенный в рамках свежего контракта с безупречным лейблом 4AD, неплохо показал себя в чартах, результатом стало большое турне по фестивалям 2015 года, в том числе выступление в Гластонбери.

То, что корреспондент увидел на Oya Festivalen, было даже более странно, чем выходы Future Islands на рейтинговых телешоу. Вокалист Сэм Херринг на летних фестивалях поет не в строгих черных футболках, как у Леттермана, а в кричаще-пестрых рубахах. В Осло Future Islands выступали в середине дня, рубаха мгновенно пропиталась потом, а певец, похоже, только этого и ждал. Он самозабвенно хлопал себя по груди, отбивая тухлый хлюпающий ритм, и постепенно вообще всю свою физическую оболочку превратил в одну большую перкуссию.

Как объяснить, в каком стиле танцует Сэм Херринг? Журналисты пишут, например, что он "учился танцевать у голубя", но это самое щадящее определение. Представьте себе человека, освоившего пластику Петра Мамонова и одновременно Бориса Моисеева. При этом одержимого страстью к саморазрушению, которая роднит его с Майком Паттоном. Представьте себе артиста, который может пять минут танцевать, обращая слова песни к своей ладони, держащей, вероятно, невидимый череп, а затем бросается всей грудью на подмостки, узрев там воображаемого микроврага.

Он действительно в состоянии сменить три вокальных стиля внутри одной строчки — от металлического фальцета через бархатный тембр Брайана Ферри к суровому гроулу. И само это смешение не создавало бы никакого дискомфорта, только вызывало бы восторг, если бы всей этой эквилибристикой не занимался человек, выглядящий крайне обыденно, а музыкальной основой не была бы самая очевидная и прямолинейная синтезаторная романтика. К слову, та самая, которую на голубом глазу воспроизводят молодые группы, словно все это не было сказано 30 лет назад разнообразными дюран-дюранами.

Когда говорят "на сцене он преображается", чаще всего имеют в виду, что артист в образе — лучше, красивее, героичнее, чем в жизни. Сэм Херринг за кулисами — моложе, свежее, бодрее, аккуратнее, чем на сцене. Его актерская природа составляет половину успеха Future Islands. Слушая альбомы, которых группа на сегодняшний день выпустила уже четыре штуки, все же находишься в зоне комфорта. Песни они сочиняют мастерски. А на концерте словно оказываешься в компании пожившего мужичка, который пришел попеть в караоке и выбрал почему-то "Юнону и Авось".

Future Islands — может быть, единственно верный способ оставаться интересными в эпоху, когда в популярной музыке не рождается ничего нового — "все уже украдено до нас", и даже ирония на эту тему многократно воспроизведена и всем надоела. Нужно грамотно сочинять мелодии и подбирать слова, нужно давать публике то, что ей знакомо, но при этом не щекотать ей пятки, а постоянно ставить в тупик: вроде все, как мы любим, а все же как-то неуютно. Они что, издеваются?

Борис Барабанов

МинПром