Театр на ощупь

На "Фриндже", самом большом театральном фестивале в мире, публике надо быть готовой ко всему: тем, кто привык, что в театре можно устроиться в полутемном зале и безопасно вздремнуть, в столице Шотландии в августе делать нечего.

Описание одного из спектаклей обещает, что за зрителями будет гоняться девушка с ножом — я лично не решился на такой эксперимент. А в поисках паратеатральных приключений решил сначала ограничиться спектаклем компании "Верити стэнден" под названием "Объятие". Перед началом всех пришедших просят оставить при входе сумки, положив в них телефоны и очки.

После окончания, в свою очередь, попросят положить в коробку деньги сколько не жалко: спектакль играется в ежегодной программе "Форест Фриндж", известной тем, что представления в ней даются совершенно бесплатно, потому что они альтернативны до такой степени, что брать заранее у зрителей деньги небезопасно.

Стулья по залу расставлены в беспорядке, порядок же здешний заключен в том, что, выбрав стул, нужно завязать глаза повязкой и не подглядывать. Сначала абсолютную темноту ничего не нарушает, потом раздается шорох шагов, очевидно, в зал входят люди. Спустя минуту они начинают тихо петь а капелла, потом пение становится все громче, потом обрывается, но прямо около себя ты слышишь дыхание, до тебя дотрагиваются чьи-то руки, поднимают тебя, поворачивают и просят обнять того, кто стоит рядом.

Пение актеров, сглаживая известную неловкость происходящего, то стремится куда-то к высям хорала, то спускается к лирической жалостливости, да и интимность объятия меняется — от вежливой танцевальной позы до действительно крепкого объятия с поющей (или поющим). Но вот и пение кончается, остается только громкое дыхание невидимого партнера.

Длится этот тактильный театр, кажется, не более четверти часа, потом все идет в обратной последовательности — тебя сажают на стул, истекает звук, затихают шаги, и через минуту можно развязать глаза. Интересно было бы поговорить с актерами: как они договариваются, кто к кому из зрителей подходит, что чувствуют сами, каково оставаться анонимами.

В спектакле "Деньги" публике, напротив, следует смотреть во все глаза — во-первых, потому, что представление проходит в пышном историческом зале Городской палаты Эдинбурга, а до этого его можно было увидеть даже в британском парламенте. Во-вторых, потому что нас просят быть свидетелями. Компания "Калейдер" специализируется на создании игровых моделей, в которых зрители сами становятся исполнителями ("participatory theatre" называется).

Публика в "Деньгах" между тем поделена на две части: одни, честно заплатив за билет, образовали банк наличных денег, лежащих на столе в центре комнаты, другие же, пришедшие, подобно гостям шоукейса Британского совета, бесплатно, рассаживаются подальше от стола с деньгами. Задача первых — за полтора часа прийти к единогласному инвестиционному решению и подписать документ. Роль вторых — безмолвно наблюдать за честностью первых. Если же у кого-то из свидетелей нет сил молчать или вдруг появляется интересная идея, можно, положив на стол £10 и звякнув старинным колокольчиком, присоединиться к кружку бенефициаров.

Через полтора часа, когда электронное табло с обратным отсчетом времени показывает нули, в зал возвращается строгая дама и просит показать вердикт. (По правилам, если договориться не удалось, деньги переходят участникам следующего сеанса.) В моем случае застольное решение вышло отличным: вкладчики решили отказаться от призрачного соблазна получить прибыль и передали деньги в благотворительный фонд.

Но все-таки это не самое важное — не потому, что сумма невелика, а потому, что проект, разумеется, сделан не о деньгах, а о механизме принятия коллективных решений и спонтанной коллегиальности. Что касается механизма выполнения решения вкладчиков, то тут остается лишь надеяться на честность компании "Калейдер".

Подставляя на свое место каких-нибудь московских обывателей-театралов, после многих спектаклей "Фринджа" так и слышишь недоуменные возгласы: "Это не театр!" По окончании перформанса "Струнный хор" компании "Реклес слиперс" эти выкрики были бы, наверное, особенно возмущенными. Пять красивых молодых женщин в строгих черных платьях минут сорок занимаются тем, что распиливают ножовками пять приготовленных для них стульев. Истово и сосредоточенно, принимая все более неудобные и даже опасные позы, они отпиливают кусок за куском — сначала от ножек, потом от спинки, потом на дрова идут и сиденья.

Впрочем, в способе уничтожения мебели проявляется разница и характеров, и темпераментов актрис, хотя между ними нет соревнования, а к общей цели они приходят одновременно. Когда же по окончании каждого этапа работы они вдруг застывают, спокойно и победоносно глядя в зал, становится даже не по себе. В общем, красиво пилят, достойно и незабываемо — далеко не каждый "Гамлет" или "Вишневый сад" так отчетливо запомнишь.

Роман Должанский

МинПром