Жена до победного конца

Выставка «Ольга Пикассо» рассказывает о первой жене Пабло Пикассо, матери его сына Поля, дягилевской балерине Ольге Хохловой. На то, как русская красавица отращивает зубы, смотрел в музее Пикассо парижский корреспондент “Ъ” АЛЕКСЕЙ ТАРХАНОВ.

Портрет Ольги Хохловой в кресле с веером знаком нам почти как «Боярыня Морозова», но на этой выставке есть и другие Ольги. Глазами Пикассо мы ее видели, и не раз, однако можно посмотреть и на то, какой ее видели остальные — друзья, родственники, сын, внук. Уроженка украинского Нежина, дочь царского полковника и сестра белого офицера, она познакомилась с Пикассо в Риме весной 1917 года, когда труппа Дягилева ставила «Парад». На рисунке Жана Кокто Ольга кокетливо отбивается от назойливых ухаживаний испанца с победно торчащей трубкой.

«Осторожнее с русскими женщинами,— предупредил его Дягилев,— на них придется жениться». 12 июля 1918 года в православном храме на улице Дарю венцы над молодоженами держали Жан Кокто, Гийом Аполлинер, Макс Жакоб и бывший балетный критик «Санкт-Петербургской газеты» Валериан Светлов. Свое предупреждение получила и Ольга: мать Пикассо написала ей, что единственной возлюбленной его сына была и будет живопись.

Но от живописи не рождаются дети, а Ольга подарила мужу сына Поля, который тоже знаком нам почти как родственник — по «Полю в костюме Арлекина» и чуть меньше по «Полю в костюме Пьеро» и «Полю на ослике». Ольга мечтала стать настоящей женой — так, как она это понимала: кормила грудью, пеленала сына и отчасти надеялась эту материнскую опеку распространить и на мужа. Биографы укоряют ее в том, что она привязала гения к фигуративному стилю, оторвав от кубизма и заставив писать свои «похожие» портреты вместо каких-нибудь «Авиньонских девиц».

Она изо всех сил старалась построить жизнь так, как полагается, и на рисунках Пикассо запечатлен дом в Фонтенбло (двухэтажный, с мансардой), где Ольга музицирует за пианино, а в гостиной квартиры на улице Боэси вокруг Ольги чинно сидят гости: Жан Кокто, Эрик Сати и британский критик Клайв Белл. Ее безумное желание «создать семью» рифмовалось с трагедией ее собственной семьи, оставшейся в стране большевиков: смертью отца и брата, эмиграцией одних и прозябанием других. Она переживала это, по словам современников, ужасно. Но, впрочем, не сделала попытки вывезти родных к себе. Что тоже можно понять: они с мужем были иностранцами на птичьих правах, хотя и с гонорарами, и с видами на жительство.

Она искренне не могла понять философию своего мужа, сказавшего однажды, что он хочет жить как бедный человек, хотя и с большими деньгами. Пикассо был уже по-настоящему знаменит, в том числе и благодаря русским: на выставке крупно дана цитата из письма ее брата Володи, который в 1925 году специально идет в Музей нового западного искусства, где еще открыты коллекции Щукина и Морозова, чтобы посмотреть на работы зятя, и пишет ей в удивлении: «Его картины занимают три зала!»

Пикассо писал и рисовал ее бесконечно, он был фантастически продуктивен. Десятки картин, сотни рисунков: Ольга одна, Ольга с Полем, нет только Ольги вместе с Пабло, хотя они не раз позировали на фотографиях. Великий испанец, кстати, совершенно не стеснялся пользоваться фотографиями. Тот самый портрет Хохловой с веером тоже написан со снимка, сделанного по всем законам фотоателье, но работа Пикассо не стала от этого хуже — он просто с мастерством заправского ретушера убрал все лишние детали. По фотографиям он рисует Стравинского, Дягилева, группу балетных, среди которых кроме Ольги есть еще и ее не менее прославленные романами и браками товарки Лидия Лопухова и Любовь Чернышева.

Нет сомнения, что Ольге мы обязаны одним из прекраснейших периодов Пикассо — таким мы его больше не увидим, однако и в своих упрямых стараниях его социализовать она добилась многого. Художник под руку со своей красавицей стал светским персонажем, хотя и считал себя чудовищем. Он начинает мыслить себя Минотавром, которого хотят убить нормальные герои, чтобы обуздать его могучую силу.

Ольга преображается в кастрирующее чудовище с зубастой пастью — нет ничего общего между ее портретом в мантилье и «Большой обнаженной в красном кресле», которая не зря висит на парадной лестнице ровно над красоткой с мантильей. У него резко меняется стиль, что означало: у него новая женщина. На листах «Тавромахии» появляется головка 17-летней Марии-Терезы Вальтер, девушки-спортсменки на крепких ногах.

Пикассо не уходит от Ольги, но живет с другой, и, когда у Марии-Терезы рождается дочь Майя, Ольга собирает вещи и уезжает с сыном. Тем не менее они не разводятся, потому что художник был католиком, говорят одни, потому что не хотел делить имущество, говорят другие. Ольга Хохлова умерла в 1955 году, и на каннском кладбище Гран-Жас я однажды положил цветы на могилу «Ольги Руис Пикассо, урожденной Хохловой».

На выставке стоит огромный сундук для путешествий, который объездил с ней, сначала танцовщицей, потом просто женой, целый мир и в котором она хранила все письма и фотографии, связанные с Пикассо. До этого сундука добрался ее внук, так родилась выставка. Ну что же, до 3 сентября мы можем льстить себе русским следом в судьбе гения, но я боюсь, что впереди выставки про Марсель Умбер, Марию-Терезу Вальтер, Дору Маар, Франсуазу Жило и Жаклин Рок — Пикассо и его творчества хватило на всех.

МинПром