Доллар надежнее, чем евро

Роберт Пиндайк в интервью рассказал об особенностях борьбы с кризисом в разных странах мира, реформе мировой финансовой системы и целесообразности инвестирования в доллар.

Накануне начала саммита «Большой двадцатки» в Киев по приглашению Киевской школы экономики (KSE) прибыл всемирно известный экономист Роберт Пиндайк, чтобы прочитать лекцию о том, как инвесторы принимают решения в условиях неопределенности. А также о том, как ориентация на чужие поступки, своего рода «стадное чувство», приводит к формированию пузырей на рынке. Подобных тому, который лопнул в 2007 году на американском рынке ипотеки и последствия которого мы «разгребаем» до сих пор. Узнав о происхождении нынешних проблем, «Инвестгазета» решила поинтересоваться у профессора Пиндайка, как же выйти из нынешнего кризиса, поможет ли саммит G20 его преодолеть и когда, наконец, мы все сможем вздохнуть спокойно.

– Сначала вопрос, который волнует больше всего: когда мировой кризис наконец завершится?

– Это вопрос исключительно оптимизма и пессимизма в его оценке. Я немного пессимистичен, говоря о нем. Правда, мои друзья считают, что даже слишком пессиместичен… Я думаю, худшее еще впереди. ОЭСР прогнозирует, что экономический спад в США, ЕС и Японии достигнет своего дна летом 2010 года. Это означает, что ситуация будет становиться все хуже и хуже в течение еще одного года, и только затем начнет идти на поправку. И это – консенсусный прогноз. Положение до середины следующего года может как улучшаться, так и ухудшаться даже по истечении этого периода.

– Можно ли предсказать точнее?

– Все зависит от того, начнут ли страны внедрять протекционистские меры, от того, насколько на данный момент глубок банковский кризис в отдельных государствах, ведь это до сих пор неизвестно. То есть от тех вещей, которые сейчас просто невозможно предсказать. И эта неопределенность, кстати, тоже есть частью проблемы, поскольку инвестор, который хочет сегодня, например, построить завод, но слышит разнообразные прогнозы относительно продолжительности рецессии, боится приниматься за новый проект сегодня и предпочитает подождать и посмотреть, что будет происходить завтра. В итоге все ждут, пока ситуация улучшится, а из-за этого она только ухудшается.

– В настоящее время в мире превалируют два подхода в борьбе с кризисом – американский и европейский. Какой вы считаете более эффективным?

– Для Евросоюза сама по себе борьба с кризисом труднее, чем для США, ведь США – это единая страна, а ЕС – объединение стран. Брюссель старается координировать антикризисную политику с государствами, у которых совершенно разные проблемы – разные уровни безработицы, разные размеры бюджетного дефицита, разные мнения о допустимом пороге бюджетного дефицита на следующий год. Таким образом, Евросоюзу намного сложнее действовать как единому целому. В США правительство просто приходит к выводу, что необходим новый стимулирующий пакет. Конгресс дискутирует по этому поводу, но в конце концов пакет все равно принимается.

– Какая страна проводит самую успешную антикризисную политику?

– Успех любой политики зависит от того, против чего она направлена. У каждой страны свои собственные проблемы, не похожие на проблемы других государств, и лекарства им необходимы разные. В США произошел именно финансовый кризис, куда были вовлечены банки и инвестиционные компании. В Великобритании – также финансовый кризис, но он зацепил только банковский сектор. Здесь правительству важно решить, что делать с финансовыми учреждениями, утратившими ликвидность и ставшими банкротами. В то же время в Германии финансового кризиса, по сути, нет. Проблемы немцев заключаются в падении экспорта из-за всемирной рецессии, в результате которой сократился глобальный потребительский спрос. Поэтому для Германии вопрос состоит в том, как стимулировать внутренний спрос, чтобы компенсировать снижение объемов экспорта.

– Сегодня многие страны ударяются в протекционизм. Может ли ВТО препятствовать этим тенденциям?

– ВТО устанавливает правила. Если одна страна-член организации ввела недопустимый тариф, другая может пожаловаться на нее в ВТО. Но пройдет много времени, прежде чем Организация подготовит резолюцию. И неясно, что будет, если первая страна, вопреки указанию ВТО, заявит, что введет этот тариф в любом случае. Конечно, ВТО сможет применять определенные санкции, но и они ограничены. Более того, если все государства прибегнут к протекционизму, мнение ВТО будет просто проигнорировано, ее указания не будут выполняться, ее требования будут нарушаться и, по сути, организация перестанет существовать. Тогда мир перейдет от рецессии к депрессии.

– То есть под воздействием кризиса ВТО придется играть другую роль в глобальной экономике?

– Возможно. Хотя, может быть, все будет хорошо, всплеска протекционизма не будет, и государства будут продолжать стремиться в ВТО.

– Насколько защита внутреннего рынка может помочь Украине?

– Я недавно услышал, что Украина намерена ввести дополнительные импортные тарифы, которые в сумме составляют 23%. Ужасно, если такое решение будет принято. Именно подобные меры сделали Великую депрессию «великой». Тогда из-за экономического спада многие государства – и США, и в Европе – стали ужесточать условия международной торговли, вводя новые и повышая действующие тарифы. Но это лишь ухудшило общее положение и известно, к чему привело.

– В таком случае, какие шаги вы бы посоветовали сделать Украине для погашения кризисных явлений?

– Прежде всего не повышать импортные тарифы. У меня сложилось впечатление, что в вашей стране финансовый кризис связан прежде всего с недоверием к правительству, нехваткой уверенности в его действиях. Люди опасаются дефолта, поэтому, компенсируя высокие риски, правительство вынуждено увеличивать процентные ставки по государственным облигациям. Чтобы решить эту проблему, украинские власти должны проводить очень прозрачную, понятную фискальную и монетарную политику. Тем более что кроме политических трудностей, Украина страдает от тех же проблем, что и другие страны – низкой ликвидности банковской системы, высоких процентных ставок по кредитам, сокращения
инвестиций, замороженных строительных проектов, растущей безработицы, дорожающего импорта. Ваша страна, как и остальная Восточная Европа, находится в тяжелом положении. А потому сейчас наиболее важно восстановить уверенность в банковской системе и в способности правительства расплатиться по долгам.

– Мир сегодня остро нуждается в реформировании регулирования финансовой системы, чтобы выйти из кризиса. Как именно изменится, по вашему мнению, глобальная финансовая система после принятия необходимых реформ?

– В разных странах будут приняты различные шаги по изменению регулирования финансовой системы. И США, и Великобритания подготовили свои – отличающиеся – предложения по этому поводу. Прийти к консенсусу, когда существует множество взглядов на то, насколько сильно нужно регулировать работу финансовых институтов, естественно, сложно. Например, кредитно-дефолтные свопы (CDSs). Они напоминают фьючерсные контракты, но, в отличие от фьючерсного рынка, рынок CDSs до сих пор не регулировался государством. Поэтому в США считают, что его следует контролировать так же, как и рынок фьючерсных контрактов. Я не думаю, что страны смогут выработать общий подход – и не только на саммите G20, но и в принципе в будущем. Скорее, каждой из них придется принимать решения только за себя и касательно себя.

– Накануне саммита Китай выдвинул предложение, которое поддержали некоторые государства – заменить доллар в качестве главной резервной валюты другой валютой, например, SDR Международного валютного фонда. На ваш взгляд, необходимость в этом существует на самом деле?

– Доллар является ведущей резервной валютой, потому что люди и правительства предпочитают использовать именно его, а не потому, что кто-то один – какой-то король, скажем, – выбрал доллар. По-видимому, они считают доллар наиболее безопасной валютой. Китай держит огромные активы, деноминированные в долларах, – государственные облигации США. И это его самостоятельное решение, никто Пекин к этому не принуждал. И другие страны также по собственной воле держат громадные суммы в бондах, деноминированных в долларах, как, впрочем, и евробонды, и облигации, деноминированные в иенах. И никакая декларация этого не изменит.

– Но насколько целесообразно сегодня инвестировать в доллар?

– Вкладывать такие огромные суммы в долларовые облигации, как это сделал Китай, – это сознательно идти на риск. Если курс доллара по отношению к другим валютам упадет, то Китай потеряет. Но его проблема заключается не только в этом. Если Пекин начнет продавать свои казначейские облигации США и покупать облигации в иене или, скажем, в фунтах стерлингов, курс доллара станет стремительно снижаться, и тогда Китай проиграет оттого, что стоимость оставшихся его долларовых активов существенно сократится. Я думаю, Пекин сожалеет, что инвестировал так много в государственные ценные бумаги США, вместо того чтобы существеннее диверсифицировать структуру собственных активов. Но это уже реализованный их собственный выбор. Теперь, мне кажется, Китай будет постепенно сокращать долю гособлигаций США в своем портфеле и вкладывать в большее количество валют.

– В какие именно? Может ли евро, судя по нынешнему его укреплению по отношению к доллару, стать основной валютой для хранения сбережений и формирования резервов?

– Такое может случиться, но это будет большой сюрприз. А может произойти и наоборот. Последние два месяца доллар действительно падал, но до этого он длительное время рос по отношению к евро. Это значит, что, по мнению миллионов людей, доллар надежнее, чем евро, а гособлигации США надежнее, чем гос-облигации, к примеру, Германии.

Роберту С. Пиндайку 64 года. С 1971 года он преподает в Sloan School of Management (MIT). Профессор экономики и финансов. С 1983 года он является ассоциированным членом National Bureau of Economic Research (NBER). Соавтор всемирно известных книг «Эконометрические модели и экономические прогнозы» (1976 г.), «Микроэкономика» (1989 г.), «Инвестирование в условиях неопределенности» (1994 г.)