Александр Морозов: «Мы ведем переговоры с НАК «Нафтогаз» о принятии на обслуживание ряда ее дочерних структур»

Точка зору

Государство вроде бы определилось с кандидатурами руководителей рекапитализированных финучреждений. «Родовид Банк» возглавит его нынешний временный администратор Сергей Щербина, в банк «Киев» вместо первоначально заявленного Игоря Францкевича назначен экс-руководитель Одесского областного филиала Укрсоцбанка Юрий Маслов.

А 18 августа стало известно, что на должность председателя правления Укргазбанка Нацбанк утвердил Александра МОРОЗОВА, в 2005—2007 годах возглавлявшего Ощадбанк Украины. Какова ситуация во вверенном учреждении, где искать новых клиентов и как развивать новый госбанк? Обо всем этом мы расспросили Александра Валериевича.

— Вы уже успели разобраться с ситуацией в Укргазбанке? В чем его основные слабые и сильные стороны? Намерены ли обнародовать стратегию развития банка в обозримом будущем?

— В принципе, мне уже понятно, что происходило в банке и что происходит. Основные ошибки заключались, прежде всего, в недостаточной диверсификации кредитно-инвестиционного портфеля. Слишком большая его часть была сконцентрирована в проектах по девелопменту объектов недвижимости.

Тенденция последних лет — постоянно растущая стоимость недвижимости и огромная потребность в новых бизнес-центрах, гостиницах, дорогом жилье. Все это вроде бы диктовало и соответствующую бизнес-стратегию. В апреле прошлого года ситуацию в банке нельзя было даже назвать тревожной. На тот момент акционеры вели активные переговоры по продаже банка, и его стоимость оценивалась в более чем 600 млн. евро. Кредитно-инвестиционный девелоперский портфель группы Укргазбанка оценивался в сумму от 1,5 до 2 млрд. долл. — это то, с чем группа собиралась выходить на международные рынки.

Но все грандиозные планы не успели реализовать до начала кризиса. Уже в сентябре прошлого года ситуация кардинально изменилась, и проблемы начали быстро набирать критическую массу. В итоге, из-за отсутствия других источников, пришлось принимать единственно правильное в тех условиях решение, уступив государству контроль над банком в обмен на его капитализацию.

— Сегодня эти недостроенные дома, торговые и бизнес-центры — своеобразные «памятники мыльному пузырю». Насколько они отягощают портфель банка?

— Безусловно, это проблема. В период роста такого рода кредиты были в допустимых пределах, не выше 10—15%. Но сейчас из-за сжатия кредитного портфеля их доля значительно увеличилась и составляет порядка 30%. Это не хорошо, но и не критично. Благодаря увеличению капитала, удалось в значительной степени компенсировать этот риск.

— А эти кредиты обслуживаются?

— Плохо. И это главная проблема. Отсутствуют финансовые потоки, с помощью которых можно обслуживать эти кредиты. Доли в проектах, связанных с этими объектами, также невозможно продать.

— Вы будете пытаться как-то эту проблему решать?

— Будем. Здесь должна быть найдена формула корректного замораживания этой части активов до нового оживления интереса к девелоперским проектам, а затем, с появлением потенциальных инвесторов, — проведения инвестиционных конкурсов с целью их продажи.

По поручению премьера и по договоренности с заемщиками мы сейчас работаем над этой формулой и в любом случае будем пробовать часть проектов продавать. Однако, если цена будет неприемлемой и при продаже этих проектов банк будет нести значительные убытки, тогда, безусловно, логичнее их заморозить до лучших времен.

Но вы задавали вопрос о стратегии. Ее мы обязательно подготовим и опубликуем. Если говорить о перспективах не только выживания, но и развития, то сейчас для банка важнее поиск новых рынков и новых клиентов.

— Где вы их найдете? Попробуете, как недавно делало правительство, загонять силой?

— Сейчас мы ведем активные переговоры с НАК «Нафтогаз Украины» о принятии на обслуживание ряда ее дочерних структур. Напомню, что Укргазбанк когда-то создавался как структура, ориентированная именно на газовую отрасль. Поэтому одну из главных своих задач я вижу в том, чтобы начать максимально эффективно использовать в сегодняшних условиях весь опыт, накопленный за 16 лет существования банка.

— Эти ваши интересы находят понимание в правительстве, в руководстве НАК?

— У меня было несколько встреч с руководством НАК, и мне кажется, что оно заинтересовалось этой идеей.

Предприятия системы НАК «Нафтогаз Украины» сотрудничают с более чем 60 банками. С одной стороны, это позволяет диверсифицировать финансовые потоки и риски, но с другой — создает достаточно серьезные сложности управленческого характера, мешает оптимальному управлению этими потоками.

Конечно, речь не идет о тотальной централизации. Мы не ставим задачу, чтобы завтра же «Нафтогаз» со всеми своими предприятиями перешел на обслуживание исключительно в Укргазбанк. Но по мере увеличения возможностей банка, по мере роста заинтересованности НАК мы будем работать над тем, чтобы расширять взаимодействие. К тому же, если раньше было не совсем корректно говорить о масштабном сотрудничестве госкомпании с негосударственным Укргазбанком, то сейчас ситуация кардинально поменялась.

— Заинтересованность можно проявлять годами, не принимая никаких конкретных решений…

— Здесь так не получится. Мы должны иметь внятное решение, чтобы окончательно определиться с дальнейшей стратегией развития Укргазбанка. Моя идея, которая нашла понимание и в Минфине, и в Нацбанке, и в «Нафтогазе», — это подписание некоего меморандума, в котором будут отражены интересы и намерения каждого из подписантов.

— Меморандум уже подписан?

— Нет. Это пока проект. Как раз сейчас он рассматривается и обсуждается всеми сторонами. Если НАК «Нафтогаз» войдет в этот процесс, то она тоже будет одной из сторон, но пока прежде всего — это НБУ и Минфин. НБУ — как регулятор, а Минфин по закону определен как ключевое министерство, которое управляет долями государства в рекапитализированных банках.

— Вы не боитесь, что у банка снова возникнет излишняя концентрация рисков? Ведь всем известно о плачевном финансовом положении НАК?

— Этих проблем я бы не стал бояться. Они хоть и накапливались годами, но всем понятны. «Нафтогаз» пока работает с убытками, но это — нонсенс. Даже теоретически не может быть такого, что бизнес, связанный с нефтью и газом, является ущербным. Просто долгое время основные прибыли нефтегазовой отрасли проходили «мимо» самого «Нафтогаза».

Общаясь с правительством и руководством НАК, вижу, что там понимают все эти проблемы. Более того, у них есть идеи, как эти проблемы решать. И для них банк — это один из инструментов решения этих проблем.

— Укргазбанк останется универсальным или станет специализированным учреждением?

— Пока не идет речь об отказе от универсальности. И то, что мы сейчас с вами обсуждаем, — это пока еще не принятые решения. Но, в принципе, НАК «Нафтогаз» — уже давно акционер этого банка. Просто сейчас ее доля сократилась до совсем незначительной.

Также здесь речь не идет о каком-то новом радикальном повороте. В Укргазбанке обслуживается много облгазов в регионах Украины, отдельных предприятий и филиалов НАК. То есть у банка уже много клиентов из этой отрасли, он хорошо знаком с ее спецификой. Речь идет о том, чтобы мы все наработки и имеющийся опыт систематизировали и посмотрели, в чем здесь может быть взаимный интерес.

— Как вы можете прокомментировать заявления премьер-министра о злоупотреблениях при рефинансировании, которое предоставили Укргазбанку, — о том, что подобного рода факты должна расследовать Генпрокуратура и что «после президентских выборов все будут сидеть».

— Я — за разделение обязанностей. Мы будем заниматься финансовыми потоками и инструментами. А по поводу того, кто кого посадит, — для этого есть другие институты. Например, прокуратура, как совершенно правильно сказала Юлия Владимировна.

Я никого не буду обвинять в злоупотреблениях. Мне известно, как возникла эта ситуация, но это сложная для понимания большинства читателей банковская тема.

— И все-таки, хотя бы в общих чертах, что это было — межбанковский кредит? Что означает обвинение главы правительства в том, что якобы «миллиард гривен был переведен в их маленький частный банк»?

— Это был не межбанк, это были деньги на корсчете, которые, по сути, из Укргазбанка не уходили. Эти деньги не ушли на офшоры, они остаются в банке. Такая ситуация возникла в связи с тем, что Ипобанку был передан целый ряд кредитов из портфеля Укргазбанка для оптимизации, которой занимались акционеры с целью его продажи, а потом с целью получения рефинансирования от Нацбанка. Это не означает, что нарушения не было, но оно было далеко не таким серьезным, как в других банках, из которых деньги действительно были выведены.

— Закон нарушался?

— Закон — точно нет. Каждый банк может иметь деньги на своем корсчете в другом банке. Были нарушены требования НБУ, которые он выставляет при выделении рефинансирования. Но это не нарушения закона и не воровство.

При всей той критике, которую вы уже услышали от меня в адрес акционеров, надо отметить, что залоги не выведены. Все, под что брались кредиты, находится в банке.

И в Укргазбанке — кстати, несмотря на введение временной администрации, — не было ни одного дня моратория. Поэтому мы находимся в более предпочтительной ситуации, чем наши коллеги из «Родовид Банка» и «Киева».

— Какова динамика депозитов в банке после объявления о рекапитализации? Как вхождение государства сказалось на доверии вкладчиков к учреждению?

— Это почувствовалось. С 1 июля по 10 августа переоформлено закончившихся и оформлено новых депозитных договоров на общую сумму 672 млн. грн. Это — почти 14 тыс. договоров.

У нас для нынешней ситуации совершенно приличный показатель — 70% удержания. Изъятие части закончившихся депозитов объективно: у многих вкладчиков сейчас ухудшилась финансовая ситуация в семьях. Вклады на то и существуют, чтобы пользоваться отложенными деньгами, когда возникают сложности.

— Раз 30% изымается, то какие-то депозиты банк все-таки теряет?

— Безусловно, в целом есть уменьшение. Но в тех цифрах, которые я уже называл, — более
4 тыс. новых клиентов, которые принесли в банк около 200 млн. грн. У нас пока не было возможности активно заявлять обо всех наших планах посредством активной рекламной кампании.

— Как так получилось, что вы не оказались вместе с «Родовид Банком» задействованы в недавних PR-акций для вкладчиков с участием премьер-министра?

— Я убедил главу правительства, что у Укргазбанка нет необходимости проводить такие мероприятия. Премьер приглашала меня на такую встречу, я ей привел свои аргументы, она согласилась.

— Она-то согласилась, но потом прозвучали обвинения в адрес собственников банка. Вы не боитесь, что отказ от участия в PR-акциях предвыборной кампании осложнит реализацию ваших задач по управлению банком?

— У меня нет сейчас проблем в общении с премьер-министром. Я отошел от политики и занимаюсь здесь исключительно профессиональной деятельностью. Хотя в целом весь процесс, связанный с рекапитализацией, не может не иметь политических оттенков. Как и все в нашей стране.

Рекапитализация — это один из ключевых антикризисных проектов правительства. Я не говорю, что единственный, но ключевой. Особенно если посмотреть, сколько денег выделено на этот проект по сравнению с остальными. Поэтому понятно, что совсем без политики здесь не обойдется. Я давал свои рекомендации премьер-министру по той риторике, которую считаю уместной по отношению к Укргазбанку. Что-то услышано, что-то — нет. Юлия Владимировна — глава правительства и имеет право на свою позицию.

— Вы думаете, что политические оппоненты в этой ситуации могут сотрудничать? И не просто сотрудничать — вы же хотите еще войти в святая святых, в самую близкую для премьер-министра сферу — нефтегазовую…

— Здесь тоже нет принципиальных противоречий, ведь через банк правительство сможет получить еще больше контроля там, где захочет. И не просто контроля — речь идет о более эффективном управлении и более прозрачных потоках. Это то управленческое решение, у которого нет сейчас явных противников.

— Как вы оцениваете сотрудничество с бывшими собственниками банка и что собираетесь делать с нынешним высшим менеджерским звеном?

— Взаимоотношения с акционерами у меня, как мне кажется, конструктивные. В данном случае это продиктовано теми условиями, которые создавались не мной. Кабмин вместе с Национальным банком приняли в отношении Укргазбанка уникальное решение, которого нет в банках «Родовид» и «Киев». Бывшим собственникам оставили 18%. Это значит, что они — акционеры и партнеры, и пока это так, я буду выстраивать с ними максимально корректные взаимоотношения.

Мы потихоньку привыкаем друг к другу, к способу мышления, к алгоритмам принятия решений. Это тоже процесс, требующий времени. Но сейчас у меня нет ощущения каких-то проблем в отношениях.

Что касается изменений в руководстве и менеджменте — этот вопрос обсуждается. Мы не ставим задачу кого-то выгнать. Новый состав правления должен соответствовать тем задачам, которые будут стоять перед банком. Все кадровые решения будут приняты после того, как сформируется и соберется наблюдательный совет банка. Надеюсь, что к моменту выхода в печать этого интервью совет будет сформирован. Это очень важно для банка.

— Вы уже готовы представить на рассмотрение набсовета хотя бы черновой проект стратегии развития?

— Уже само формирование совета покажет, согласился ли собственник с предложенным отраслевым уклоном. Потому что в таком случае в совет должны войти представители руководства НАК «Нафтогаз Украины». После этого можно будет обсудить и подписать меморандум, который определит ключевой вектор дальнейшего развития банка.

Если будет воспринят и утвержден именно этот вектор, мы сядем за написание стратегии, конкретного бизнес-плана на ближайшие два-три года.

— Что вы можете сказать о процедурах формирования набсовета, особенно если сравнивать ее с ощадбанковской, где вам пришлось набить столько шишек?

— Слава богу, здесь не тот принцип формирования наблюдательного совета, что был в «Ощаде» и в Укрэксимбанке и завел работу набсоветов в полный тупик. В Ощадбанке НС не собирался уже более двух лет. С того самого момента, как меня отправляли в отставку. А практикуемые сейчас заочные процедуры принятия решений серьезно снижают их профессионализм и компетентность. Это вечное блокирование «пятерками» друг друга не может идти на пользу банку.

— Вы теперь тоже возглавляете госбанк. Не требуется ли по закону, чтобы и ваш набсовет формировался по принципу «трех пятерок»?

— В принятом еще в декабре прошлого года законе, с которого стартовала рекапитализация, прописан механизм, согласно которому Минфин — представитель собственника и может принимать самостоятельное решение о формировании наблюдательных советов рекапитализируемых банков. Поэтому здесь нет никаких противоречий.

Насколько мне известно, Всемирный банк внес очень разумное предложение, чтобы в совет входили еще и независимые директора. Кстати, в Укргазбанке такая практика существовала и раньше: в его НС когда-то входил Юрий Полунеев, потом Сергей Яременко. Авторитетные и независимые люди, для которых важна профессиональная репутация. Поэтому я бы такую инициативу поддержал, но это компетенция Минфина.

Юрий Сколотяный

Новини

27 Січня 2024

Експорт брухту з України у 2023 році зріс в 3,4 раза

26 Січня 2024

У минулому році турецькі металурги виробили 33,71 млн тонн сталі

В Україні завершили монтаж першої вітротурбіни

Уряд розробляє пільгові програми оренди житла для українців

На ЗАЕС може виникнути нова загроза ядерній безпеці

УЗ охоронятиме інфраструктуру за допомогою дронів

Попередньо всі держави ЄС погодили виділення 50 млрд євро Україні

Система бронювання працівників потребує якісного оновлення – Наталуха

Автогаз у мережах АЗС продовжує дешевшати

Вартість фрахту суден з портів Одеси продовжує падати 

США витратить 254 млн дол на декарбонізацію промисловості

Українська промисловість збільшує споживання електроенергії

УГД запустила в експлуатацію нову свердловину

Україна через потепління скоротила споживання електрики

Аграрний комітет Ради схвалив ліквідацію багатомільярдного корупційного ринку – Кисилевський

Tata Steel отримає від Лондону меншу допомогу на декарбонізацію у порівнянні з європейськими компаніями

ВСІ НОВИНИ ⇢