Интриги и волнения. Используют ли украинский Боинг для революции в Иране

Протесты студентов и ученых и энергичные, но бесплодные заявления Вашингтона в их поддержку не имели бы никаких существенных шансов нарушить политическую стабильность в Иране.

Проблема для Тегерана заключается в том, что все это сопровождается конфликтом между влиятельными группами внутри светской и духовной власти страны.

Немало украинских СМИ пишут об “акции протеста, которые начались в Иране после того, как был сбит украинский “Боинг”. Что, наверное, не совсем корректно.

Потому что в реальности массовые антиправительственные протесты начались там в середине ноября и при этом — по гораздо более банальной причине. Речь шла о повышении цен на газ и бензин. Тогда масштабные протесты прошли в полусотне иранских городов, пишет Depo.ua.

Но в ответ на преимущественно экономические требования Тегеран повел себя очень жестко: в некоторых городах силы безопасности открыли огонь по толпе. Что, впрочем, не остановило протестов, которые продолжались и на протяжении всего декабря, набирая порой весьма макабрические формы. Как, например, массированные штурмы городских кладбищ полицией и другими силовиками, которые прошли 26 декабря по всему Ирану, когда власть пыталась сорвать церемонии поминок на 40-й день после убийства участников протестов 16 ноября.

Но в том, что история с украинским “Боингом” — в котором, к слову, погибло немало иранских студентов и ученых как с иранскими, так и с канадскими паспортами, — только усилила общественное недовольство, сомневаться не приходится. В течение двух дней студенты и преподаватели многих учебных заведений громко и жестко демонстрировали свое недовольство ситуацией в стране в целом, и действиями иранской армии в частности. А власть, которая поняла свою ошибку с убийством участников протестов, теперь отвечала “всего лишь” слезоточивым газом и резиновыми пулями. Предоставляя возможность заниматься террором в отношении участников протестов полулегальным военизированным организациям, близким к Корпусу стражей исламской революции.

При этом масштаб сегодняшних выступлений относительно меньше, чем в ноябре. Вопрос гибели ученых и студентов, а также сомнительная позиция правительства, которое только на третий день “узнало”, что вооруженные силы сбили самолет, — все это, кажется, меньше возмущает широкие массы, чем ухудшение качества жизни и рост цен.

Поэтому, казалось бы, январская серия антиправительственных протестов в Иране фактически обречена на неудачу.

Даже несмотря на многочисленные заявления руководства США о “поддержке” протестов. Твиты Трампа и Помпео по очевидным причинам никак не способны защитить иранских оппозиционеров — и более того, после этих публичных высказываний подавление протестов, кажется, стало даже жестче. В Вашингтоне, наверное, готовятся выразить возмущение по этому поводу.

Впрочем, есть один фактор, который заметно усложняет эту простую, казалось бы, ситуацию. Этот фактор заключается в отсутствии единодушия среди различных фракций в иранской светской и духовной власти.

С одной стороны, в ситуации с “Боингом” против правительства президента Рухани выступили не только либералы (которые, к слову, критикуют как президента, так и духовного лидера аятоллу Хаменеи, который является главой вооруженных сил страны), но и консерваторы.

С точки зрения которых правительство сначала не смогло железной рукой подавить протесты, а затем, сбив чужой самолет, не нашло в себе мужества сразу сознаться в содеянном.

В этом плане показательным является выступление командующего аэрокосмическими силами КСИРа Амира Хаджизаде. Который, с одной стороны, вроде и берет на себя ответственность за произошедшее, а с другой — утверждает, что трагедия произошла в результате действий в том числе и гражданского руководства страны. В частности, по словам бригадного генерала, КСИР еще перед ракетным ударом по базам США потребовал закрыть небо над Ираном для предотвращения “инцидентов”, но решение об этом правительство так и не принялло. При этом, в отличие от “официальной” версии о том, что “Тор” защищал некий объект КВИРа, Хаджизаде утверждает, что ЗРК должен был защищать именно аэродром Хомейни.

Открытым остается вопрос относительно того, кому именно принадлежали и кто осуществлял командование злосчастным “Тором”, который сбил украинский самолет.

Поскольку в доступных источниках есть информация о том, что на вооружении КСИР нет — или практически нет — тактических противовоздушных комплексов. И иранские “стражи”, несмотря на свое название, в реальности контролируют баллистические ракеты “земля-земля” — то есть, главное наступательное оружие Ирана.

До сих пор считалось, что ракетные системы “земля-воздух” организационно находятся в составе иранских вооруженных сил, хотя после сбитого украинского самолета и противоречивых заявлений иранских чиновников международное экспертное сообщество несколько запуталось. Впрочем, все это — технические подробности.

А суть, кажется, заключается в том, что внутри Ирана осуществляется смена баланса власти. После гибели генерала Касема Сулеймани как иранская армия, так и президент Рухани, кажется, решили, что обстоятельства дают им шанс несколько уменьшить колоссальное влияние КСИРа на жизнь страны. А история с “Тором”, которым то ли руководили представители корпуса, то ли он защищал некий объект КСИРа, — отличный способ нанести следующий удар.

Любители конспирологии, конечно, продолжат этот логический ряд, предположив, что и сама катастрофа украинского самолета “произошла не просто так”. Но это уже область чистых предположений — причем не слишком обоснованных.

С другой стороны, иранское общество, пользуясь случаем, тоже хочет немного изменить социально-политическую реальность — в сторону открытости и увеличения прав и свобод. А вот консервативная часть иранского общества, условные “ястребы-исламисты”, которые остались крайне недовольными откровенно цирковым характером “ракетной мести за Сулеймани”, в результате которой не погиб, кажется, ни один американец, но произошел инцидент с украинским самолетом, в котором погибли немало иранцев, стремятся изменить ситуацию в свою пользу.

Чем завершится эта “игра престолов” — сейчас сказать невозможно. Противостояние элит на фоне общественных протестов может привести как к модернизации режима, так и к кровавому гражданскому конфликту. Но тот факт, что Иран ждут непростые времена, сомнений не вызывает.

Тарас ПАНЬО