Аудит госпредприятий: кто выиграет от привлечения международных компаний

В начале июня нынешнего года министр экономики Украины в своем твиттере написал о том, что Кабмин принял постановление о привлечении международных аудиторских фирм к аудиту ключевых государственных предприятий. Постановление пока не появилось на сайте Кабмина среди принятых нормативно-правовых актов, но оснований не доверять министру нет — с чего бы европейцу вводить в заблуждение широкую общественность? Да и само привлечение международных аудиторских и юридических фирм для оценки тех или иных событий либо документов в Украине стало достаточно популярным трендом (при этом некоторые иностранные специалисты, как следует из публичных отчетов, настолько любят Украину, что готовы работать круглосуточно и при этом безвозмездно). Так что можно предположить, что аудит госкомпаний все-таки будет проводиться иностранцами, точнее, украинскими офисами международных компаний.

Чем же, помимо прекрасного информационного повода, является привлечение иностранных консультантов? Применительно к аудиту ключевых государственных предприятий очевидно, что таких целей несколько, как это и положено для любого взвешенного и разумного политического решения.

Цель номер один — заручиться результатами аудита для того, чтобы обосновать гражданам Украины (которые, позволю себе напомнить, в идеале являются непрямыми бенефициарами любого государственного предприятия) необходимость скорейшей продажи госпредприятий. И при этом дать дополнительный повод оценщикам снизить цену, поскольку уже сейчас можно легко спрогнозировать, что вероятность положительных заключений аудиторов будет крайне невысока. Ни для кого не секрет, что подавляющее большинство госпредприятий управляются неэффективно, имеют громоздкую организационную структуру, система договорных отношений и ценообразования, как правило, непрозрачна, а на многих предприятиях до сих пор "висит" "социалка", которая не приносит балансовой прибыли, но требует постоянных расходов (заработки самих госпредприятий на объектах социальной инфраструктуры, находящихся на балансах, случаются крайне редко, хотя некоторые руководители существенно улучшили свое благосостояние за счет правильной эксплуатации таких объектов — и это тоже не тайна).

Таким образом, результаты аудита будут широко освещены в СМИ как доказательство того, что государство не являлось эффективным собственником и госпредприятия нужно срочно продавать. Естественно, опция "изменить систему управления, заменить руководителей, сократить персонал и расходы на объекты социальной инфраструктуры" предлагаться не будет.

Кроме того, привлечение международных аудиторов будет активно использоваться в качестве примера готовности украинских властей действовать прозрачно в вопросах приватизации. Насколько это соответствует действительности, судить трудно, поскольку для обеспечения открытости более важны выбор оценщиков и недискриминирующие условия продажи государственной собственности. Но с точки зрения пиара, безусловно, ход беспроигрышный. Публичность и привлечение иностранных консультантов должны быть хорошими сигналами для потенциальных инвесторов, которые традиционно больше доверяют "большой четверке" и другим международным фирмам, нежели локальным украинским аудиторам (хотя среди последних немало высококвалифицированных специалистов, которые в состоянии выполнить подобную работу; а вот обладателей безупречной репутации и международных имен среди украинских аудиторов крайне мало, да и громко заявлять о привлечении украинских фирм к аудиту украинских же госкомпаний как-то странно).

Ну и, разумеется, ссылка на результаты аудита, проведенного международными аудиторами, которые, по презумпции, являются незаангажированными лицами, может быть использована в качестве типичной апелляции к авторитету, т.е. как министр экономики, так и его подчиненные перенесут бремя ответственности с себя на неподотчетных третьих лиц, к репутации которых вопросов практически нет.

Что это даст простому украинцу? Ответ представляется простым: ничего.

Максим Копейчиков