Василий Маляренко: «Государство, где не работает закон, обречено, поскольку на замену закону приходят понятия»

Председатель Верховного суда (ВС) в 2002-2006 гг. Василий Маляренко рассказал «і» о причинах кризиса в судебной ветви власти в свете последних указов президента Виктора Ющенко по роспуску и созданию судов.

– События двух последних недель в судебной системе наводят на мысль, что пора уже украинским судьям официально вручать партбилеты, как это было в СССР. Особенно если понаблюдать за тем, как бютовцы защищают одни суды, Секретариат президента — другие, а в прошлом году что-то подобное делали регионалы. 

– Думаю, что в большинстве своем они имеют партбилеты. Вся суть проблемы в том, что судебная система, как и все общество, политизировалась. И вам сегодня сложно найти судью, который бы не симпатизировал определенной политической силе. Это проблема. Более того, это беда. Поскольку судья не должен симпатизировать какой-либо политической силе. По крайней мере, внешне.

– Как вы оцениваете высказывание премьера Юлии Тимошенко, что в Конституционном суде (КС) «сложилось абсолютное большинство представителей Ющенко и Януковича». Вряд ли госпожа Тимошенко применяет иные критерии оценки к прочим судам в стране.

– Не знаю, какое там большинство в КС. Я знаю одно — КС создан не совсем правильно, поскольку он тоже заполитизирован — там присутствуют политические силы. А на мой взгляд, КС должен формироваться из незаангажированных и нейтральных специалистов высокого класса.

– Но при этом, если продолжить логику госпожи Тимошенко, где-то есть суды с большинством Тимошенко и Януковича, а где-то — с большинством Тимошенко и Ющенко.

– Я не хочу на этот предмет размышлять, поскольку я не знаю, где у кого большинство или меньшинство. Аллах ведает. 

– В 2004 г. вам пришлось вести судебную систему через президентские выборы. Происходило ли то же, что и сейчас? Заходили ли к вам народные депутаты? 

– Заходили, и часто. И отдельно, и вместе. Ну и что, если приходят? Все ведь зависит от того, насколько ты крепок внутри, какие у тебя знания и опыт. Пришли, я выслушал, успокоил и сказал: «Идите, пожалуйста. Если на вашей стороне закон, то будет так, как вы говорите. А мы разберемся». На этом мы и прощались. Но такого, чтобы меня кто-то брал за горло, естественно, не было. Я бы этого не позволил — с ходу бы сказал: «Пошел вон!». И так, действительно, приходилось говорить отдельным депутатам. Вот в ВС есть большой внутренний двор, и известная вам фирма «Элита-Центр» пыталась заполучить этот двор, чтобы построить там какую-то высотку. И от имени «Элита-Центр» ходили народные депутаты. Просили, умоляли, предлагали этажи в личную собственность. И я дошел до того, что сказал одному из них: «Пошел вон!». И все на этом закончилось. 

– А что послужило катализатором для нынешнего поведения народных депутатов, когда они блокируют одних судей, защищают других, толпой бегают за председателем ВАСУ Александром Пасенюком?

– Не знаю я, что послужило катализатором. Вы сейчас почему-то пытаетесь со мной говорить не как с судьей, а как с человеком, который занимается политикой. Ну, вы же видите, что я политикой не занимаюсь. Скажу вам так: депутатское наступление на суд было все 17 лет независимости Украины. В зависимости от определенных обстоятельств — то с большей, то с меньшей волной. Вспомните, какие нападки были со стороны Головатого Сергея Петровича — крик, шум, гам, оскорбления. Но мы достойно отвечали. Я писал статьи, выступал. Мы отвечали и судебными решениями. 

– А с точки зрения судьи, почему сейчас наблюдается такая разобщенность судебной системы?

– Потому что идет деградация общества в целом. И в деградировавшем обществе не может быть какой-то отдельной монолитной структуры. Сегодня этот процесс затронул все структуры, это очевидно. Политизация общества и анархичная демократия ведут, к сожалению, к деградации. 

– Что вы думаете по поводу судебных процессов, развернувшихся вокруг указов президента?

– Нужно сначала сказать, законен или не законен сам указ о роспуске парламента и назначении внеочередных выборов. На мой взгляд, он абсолютно законен. Президент не только имел право (распускать парламент.— «і»), но вынужден был это сделать. Ведь в Конституции так выстроены нормы, что политическую ответственность за деятельность правительства должна нести определенная политическая сила или коалиция политических сил. Если такой политической силы или коалиции нет, это означает, что за деятельность правительства никто не несет политической ответственности. Наша Конституция сформулирована таким образом, что такое положение дел невозможно. В этой связи и распускается парламент, чтобы создать политическую силу или коалицию. Это происходит во многих странах, и никто не кричит: «Да как же так!». Следующий вопрос — имели ли право его оспаривать?

– Конечно. 

–  Да. Но где? Конечно, определенную политическую силу нельзя заставить идти туда, куда кому-то хочется. Ее представители идут туда, куда им нужно. Поэтому мы можем разводить руками, почему они пошли не в КС, а в Окружной админсуд Киева.

Но дело вот в чем. Указ президента базируется исключительно на Конституции. Почему? Нет ни одного закона, в каком порядке глава государства должен издавать свои указы. Нет и закона о том, в каком порядке президент должен издавать указ о роспуске парламента и назначении внеочередных выборов. Таким образом, президент руководствовался исключительно конституционными нормами. Это означает, что при оспаривании речь может идти исключительно о конституционности этого указа. А в отношении вопросов конституционности прямо в Кодексе административного судопроизводства (КАС) сказано, что в судах общей юрисдикции решаются исключительно вопросы законности, а не конституционности. И тот судья (Владимир Келеберда.— «і»), увидев это, был обязан отказать в приеме материала за неподсудностью вопроса.

Не знаю, чем они там конкретно руководствовались. Но и в этом случае должны быть совесть, мораль, знания, незаинтересованность, независимость и много других высоких качеств. Если бы эти качества были, то судья обязан был отказаться принять дело в производство. Более того, насколько мне известно, вопросы в специализированных судах решаются коллегиально, а не единолично. Но судья единолично, не проводя, судя по всему, никаких заседаний, ничего не выясняя, никого не спрашивая, принимает решение остановить действие указа президента. Но это тяжелое решение. Вообще, как можно допускать такое и на таком уровне! Президент издает указы, а его указы мог бы останавливать любой судья админсуда. Но осознайте — их же сотни!

С другой стороны, данный указ — это еще полбеды, его остановка не причиняет особого вреда. Но посмотрите в Конституцию, там записано — президент имеет право вводить чрезвычайное положение, оглашать решения об отражении агрессии и т.д. Представьте, президент издает указ об отражении агрессии, а какой-то вот такой Келеберда принимает решение о том, чтобы остановить его.

– И как этого избежать?

– В законе должна быть четкость. В КАС нет определенной четкости — нужно предельно ясно разграничить, где конституционные и где законные проблемы. Это именно для таких келеберд нужно сделать, которые сразу бы поняли, что это не его дело. А так это сейчас не особо заметно — только высококвалифицированные юристы могут это распознать.

– Народный депутат от ПР Валерий Бондик как-то заметил: «Вот попробуй пойди в суд и получи определение в обеспечение иска. Это же далеко не один день».

– Да, это так.

– Сейчас эти определения, останавливающие акты президента, выносятся за считанные часы.

– Это беда. Это свидетельствует о какой-то заинтересованности или неосознании того, что делает человек.

– Иными словами, определения суда уже превратились в некий политический инструмент?

– Конечно.

– Как вы оцениваете дальнейшую реакцию Виктора Ющенко, который начал увольнять судей, ликвидировать ОАС Киева и создавать на его месте новые суды?

– Этот Келеберда спровоцировал дальнейшие эмоциональные решения. Я их по-другому даже не могу назвать. Конечно, глава государства имеет право уволить судью с должности. Имеет право и отменить указ о назначении судьи на должность. Но при каких условиях? Например, человек был назначен на должность судьи, а ему не было 25 лет или у него не было высшего юридического образования, или украинского гражданства. Короче говоря, если на момент назначения судьей у него были определенные проблемы, то указ о его назначении нужно отменить и закрыть проблему. Но если судья назначен на должность законно, но в ходе выполнения служебных обязанностей допустил несовместимые с должностью судьи действия, тогда есть совершенно другой механизм. Это представление в квалифкомиссию, после чего дело рассматривает ВСЮ, и только после этого идет представление президенту (если человек назначен на первые пять лет) или Раде (если человек назначен пожизненно).

Теперь по поводу ликвидации судов. В Конституции сказано, что президент имеет право создавать суды. Если он их создает, то он имеет право их ликвидировать.

– Во времена, когда вы возглавляли ВС, произошла ликвидация Мукачевского горсуда. Здесь можно проводить параллели?
– Тогда реорганизация касалась не только Мукачевского горсуда, но и многих других. Это было наше совместное видение, чтобы в одном районе не было двух судов. Например, районный и городской суды. Тут два аппарата, два начальника, два заместителя и т.д. Мы пришли к выводу, что достаточно одного аппарата и председателя. В те времена было объединение во многих регионах. Оно было спланировано и подготовлено за много месяцев до тех проблем, которые были связаны с Мукачевским горсудом. Иными словами, это не была специальная акция. Скорее всего, ситуация (с выборами мэра Мукачево.— «і») подтолкнула принятие этого решения. Не исключено, что и в наше время сложившаяся ситуация подтолкнула к тому, чтобы быстрее решить эту проблему. Ведь если я правильно понимаю Николая Онищука (министр юстиции.— «і»), то он вроде еще летом вносил представление. Если это так, то данный процесс, данное решение было подготовлено, но текущие события форсировали принятия решения.

– Так было ли вмешательство в деятельность суда за счет его реорганизации?

– Конечно, такое совпадение обстоятельств очень неприятно.

– Какие есть способы защиты у судов от такого грубого вмешательства в свою деятельность со стороны Верховной Рады, Кабмина, президента и т.д.?

– Только одна защита: несмотря ни на что, судья должен принимать законные и взвешенные решения и вести себя мужественно. А что еще можно придумать? Конечно, есть проблема привлечения к ответственности тех людей, которые оказывают давление. Нужно включать механизм ответственности, в том числе — уголовной. Вы сами видите, что депутаты ходят по судам и блокируют их, а также прокуратуру, ЦИК. Посмотрите на закон о народных депутатах — там не написано, что он должен разгуливать по стране и что-то такое делать. Народный депутат делегирован в парламент и там его основная работа. Поэтому нужно в определенной мере решать вопрос с неприкосновенностью депутатов, чтобы он обладал ею только непосредственно в парламенте, а также по дороге домой и на работу. За все остальное он должен нести ответственность. Это будет хорошей защитой для судей.

Кроме того, судья должен записывать все то, что происходит. Каждый звонок — особенно с давлением или предложениями — должен фиксироваться на специальных магнитных носителях. Во многих странах так и делается. Попробуй позвони и скажи: «Ты, Вася, сделай то-то и то-то». Все это фиксируется, человек привлекается к ответственности. Когда я был председателем ВС, то агитировал за внедрение этой идеи. И даже написал письмо в суды, чтобы каждый звонок в суд и каждая угроза фиксировались и оценивались. К сожалению, с моим выходом в отставку это все заморожено. 

– Совет судей Украины, пленум ВС могут что-то предпринять в этой ситуации?

– Они могут заострить внимание общества на проблеме и сделать какие-то острые заявления. Но принять решения, которые обезопасили бы их от таких ситуаций, они, конечно, не могут.

– Другими словами, ошибка была совершена в тот момент, когда судья Келеберда остановил указ президента? После этого ситуация вышла из-под контроля руководства судебной системой.

– Конечно, он спровоцировал жесткие действия по отношению к судебной системе. Этот судья своим примером бросил тень на суды и сделал тем самым очень негативную вещь для судебной системы.

– В интервью «i» Александр Задорожний как-то сказал: «Чтобы ситуация (в судах.— «і») не выглядела столь критично, необходимо сформировать такую систему, которая была бы способна работать в условиях кризиса». Почему у нас судебная система не работает эффективно в кризисных условиях?

– Это общая фраза. А как это сделать? Какую систему нужно создавать? А я вам говорю, что в обществе нет морали и совести. А раз так, то идет пренебрежение законом. Никто сегодня на властном Олимпе не задумывается о проблеме законности. Чтоб вы знали, в последние годы советской власти Центральный комитет партии регулярно заострял внимание на законности. За 17 лет нашей власти вы слышали хоть раз, чтобы кто-то где-то поставил вопрос о законности? А это опасная вещь. Государство, где не работает закон, обречено, поскольку на замену закону приходят понятия. А за понятиями идет сила, но не закона, а кулака. 

– От профессиональных судей доводилось слышать, что сейчас судья в Украине — в первую очередь дипломат, а не человек, который досконально знает законы. И что много решений сейчас базируются не на законности, а на дипломатическом компромиссе. Вы согласны с таким утверждением?

– Нет, это не совсем правильно. Скорее всего, это касается каких-то особых дел. Судебная система рассматривает за год более 8 млн. дел. В абсолютном большинстве эти дела простые, где не нужно никакой дипломатии и применяется закон. И абсолютное их большинство решается правильно. Но когда речь идет о каких-то резонансных и особенных делах, вот тут уже появляется политико-правовой аспект и принимаются политико-правовые решения. И это ненормальный процесс, поскольку судья не может руководствоваться какими-то политическими соображениями.

– В судейских кругах часто говорят, что у каждого председателя ВС была своя «пожарная команда» в парламенте, которая помогала в спешном порядке разрешать кризисы, создаваемые для судебной системы Радой. У Виталия Бойко это, якобы, были коммунисты, у вас — якобы Партия регионов, а у нынешнего председателя ВС Василия Онопенко — якобы БЮТ. Насколько это соответствует действительности?

– Виталий Бойко вряд ли опирался на коммунистов. И кроме того, привязывать меня к какой-то партии — это так примитивно. Равно как и привязывать Виталия Бойко только к коммунистам. Обратите внимание, когда меня увольняли с должности председателя суда, приблизительно 430 депутатов проголосовали, встали и минуту аплодировали. И это означает, что ориентировался я не на какую-то отдельную партию, а на всех. Я поддерживал нормальные человеческие отношения со всеми партиями: и с КПУ, и с СПУ, и с ПР, и с БЮТ, и с «Нашей Украиной». Но журналисты по каким-то маленьким нюансам делают выводы, что судья ориентируется на какую-то силу. Если бы я ориентировался на Партию регионов, то был бы сегодня в ее списке. Но вы видите, что это не так. Точно так же и Виталий Бойко не входит ни в один из списков. Если бы я ориентировался только на одну силу, все остальные силы меня просто бы раздавили. Но этого не произошло. И с президентом, и с правительством нужно поддерживать хорошие отношения. Именно такие отношения у меня были с правительствами Кинаха, Пустовойтенко, Януковича, Тимошенко и Еханурова. Я находил общий язык с ними не за счет торговли правосудием, а за счет дипломатических навыков и авторитета. И я всегда отстаивал только интересы судебной системы. А здесь всегда появляются аргументы, за которые каждая политическая сила пойдет навстречу.

Василий Тимофеевич Маляренко родился 18 октября 1941 г. В 1973 г. окончил Харьковский юридический институт. С октября 1973 г. по февраль 1975 г. — судья Кадеевского горсуда. С февраля 1975 г. по март 1980 г. — судья, замглавы Луганского облсуда. С марта 1980 г. — судья Верховного суда Украины (бессрочно). С декабря 1993 г. по ноябрь 2002 г. — замглавы ВС, председатель судейской коллегии по уголовным делам. С ноября 2002 г. по достижении 65-летнего возраста — председатель ВС. Доктор юридических наук, академик НАНУ. Лауреат премии им. Ярослава Мудрого (2001 г.).