Клевете закон написан

Принятый 16 января пакет законов существенно меняет украинские общественно-политические реалии. И информационная сфера тоже не сможет избежать этих изменений. Новые нормы могут существенно осложнить журналистскую деятельность. Если, конечно, "уголовку" за обнародование неподтвержденной судом информации – клевету – оставят в строю.

Парламент дает добро

Итоги прошедшего 16 января голосования обрушились на Украину, как снег на голову. Обновленные реалии могут включить в себя SIM-карты по паспортам, правило "больше пяти машин не собираться", ограничение свободы собраний, меры против "иностранных агентов", возможность блокирования доступа к сайтам , "закон об экстремизме", оставляющий широчайшее пространство для трактовок. И пока протестующие прикидывают сроки возможных арестов, а блогеры – количество необлагаемых минимумов в штрафах "за экстремизм", в набат бьют и журналисты, которых в группу риска определяет сама профессиональная деятельность.

Законопроект Владимира Олийныка и Вадима Колесниченко для "четвертой власти" приготовил много подарков – вплоть до такой организационной "мелочи", как право немедленного отзыва членов Нацсовета по телевидению и радиовещанию… Но, пожалуй, первую очередь внимание привлекает давний проект "регионалов" – вернуть в Уголовный кодекс статью "за клевету". Как известно, предыдущая попытка провалилась осенью 2012 года – как раз в канун парламентских выборов. Но и тогда в ПР предупреждали: надолго из повестки дня клевета не исчезнет. "Настолько заполитизировали, заговорили тему, то есть были только эмоции и никакого присутствия разума с одной и с другой стороны, что просто понятно было – никакой перспективы спокойно обсудить тему, которую поднимал этот законопроект, не будет никакой возможности. Поэтому, нужно искать более выгодное время для этого", – говорила почти полтора года назад народный депутат от ПР Елена Бондаренко. По поводу того, считается ли разгар акций протеста "выгодным временем", можно поспорить. Но после того как 17 января президент одобрил весь пакет законов – угроза уголовного преследования за диффамацию уже превращается в реальность.

Если сравнивать с былыми проектами Виталия Журавского, можно заметить несомненный "региональный" прогресс. Во всяком случае, ни о желании наказывать за нанесение "обиды", ни о многолетних тюремных сроках на этот раз речь не заходит. Понятие клеветы в законе определяется сравнительно традиционно – как "умышленное распространение заведомо неправдивых сведений, которые порочат честь и достоинство другой личности". В качестве наказания за эти деяния предусмотрены штрафы (до 50 необлагаемых минимумов "без отягощающих", от 50 до 300 с отягощающими), общественные и исправительные работы, а также – ограничение свободы сроком до двух лет в том случае, если акт клеветы был сопряжен с обвинением "жертвы" в тяжком или особо тяжком преступлении.

В Кабмине, в свою очередь отмечают наличие схожих законодательных практик за рубежом, которые при этом разнятся на уровне санкций. "К клевете можно относиться по-разному. Вопрос клеветы урегулирован во всех ведущих странах мира. В 17 штатах в США за клевету предусмотрена уголовная ответственность. Существует даже практика лишения воли за клевету – в Дании до двух лет, в Греции – до 5 лет, в Германии – от трех месяцев до 5 лет. В Швеции клевета карается лишением свободы на срок до двух лет, в Бельгии – до года, в Испании – от 12 до 14 месяцев штрафных работ, а если клевета была публичной – лишением свободы на срок от 12 до 16 месяцев. В Италии за клевету могут наказать лишением воли на срок до 1 года или штрафом более 1000 евро", – отметила министр юстиции Украины Елена Лукаш в эксклюзивном интервью "Подробностям".

Широта трактовок понятия "клевета" в Уголовном кодексе неминуемо ограничит свободу высказывания. Причем речь необязательно может идти о благой цели – защите чести и достоинства. Так, например, правозащитники уже сейчас беспокоятся о том, что расследование коррупционных деяний чиновников может поставить под угрозу тех, кто ими занимается. "Мы собираем декларации министров, губернаторов и мэров, мониторим их образ жизни. Значит – занимаемся клеветничеством", – заметил исполнительный директор Transparency International Украина Алексей Хмара. Другой (хоть и смежной) тонкостью остается упомянутое обвинение в совершении преступления. Теоретически, в серой зоне могут оказаться сообщения, вроде рассказов об "охоте" Виктора Лозинского или подробностях "врадиевского дела". В обоих указанных случаях вина преступников была доказана судом, то есть, сейчас о клевете говорить не приходится. Но риск оказаться на скамье подсудимых самому вполне может сказаться на откровенности возможных свидетелей иных преступлений власть имущих…

Подобные обстоятельства беспокоят противников свежих законодательных инициатив. "Сегодня все наше сообщество должно жестко действовать в той части, что такие законопроекты не могут быть подписаны", – выступил председатель парламентского комитета по вопросам свободы слова и информации Николай Томенко. "Если каждое слово не объяснено, то это означает, что кого угодно за что угодно при любых обстоятельствах", – резюмировал оппозиционный политик. Журналистов закон ставит в сложное положение. "Закон о клевете" предполагает, что распространение диффамации "в произведении, которое публично демонстрируется в СМИ или сети Интернет" влечет за собой ужесточение наказания. Вопрос о том, где и как именно правоохранители будут искать "просто" клевету, если в СМИ она уже становится отягощенной, остается открытым. Но для сотрудников самих СМИ дополнительной угрозой является отсутствие уточнения, кто именно должен нести ответственность за ту самую недостоверную и порочащую информацию. "Совершенно не урегулировано, кто будет привлекаться к ответственности за клевету в СМИ и интернете, – автор статьи или сюжета, выпускающий или главный редактор, интервьюируемый (в словах которого содержится клевета), источник неправдивых сведений для журналиста, владелец интернет-сайта, лицо, непосредственно выложившее информацию в интернет – все это дает возможность для различной практики применения данной статьи", – допускает главный редактор ЮРИСТ & ЗАКОН Александр Попов.

Пристальное внимание законодателей к тому, что появляется в СМИ и всемирной Сети, несет и другие угрозы. "Смежные" с клеветой проблемы обеспечивает и "закон об экстремизме", который стремится в равной степени наказывать и за спорные высказывания, и за помощь (в том числе – материальную) в их распространении. "Например, я как политик критически высказался в адрес руководства государства и тем самым перешел установленную грань закона об экстремизме. Допустим, я сказал: мы считаем, что Украина не будет демократической, пока мы не уволим генерального прокурора и министра внутренних дел. Это можно толковать как экстремистские действия. А поскольку вы об этом написали, вы можете тоже пострадать", – строит предположения Николай Томенко.

Обтекаемость "клеветнических" формулировок в обновленных законах может превратить информационную деятельность в подобие марша по заминированному полю. Впрочем, площадь оного законодатели стремятся ограничить. Еще одной впечатляющей новацией является стремление приравнять новостные ресурсы в Сети к информационным агентствам (с легкостью избежать этого смогут сайты-визитки разного профиля и, возможно, тематические сайты вкупе с совсем уж личными блогами) и обязать их получить лицензии в трехмесячный срок, иначе доступ к ним будет перекрыт по решению профильной Нацкомиссии. Принцип презумпции виновности, согласно плану парламентариев от большинства, должен срабатывать во всех случаях. Ограничение доступа к спорному ресурсу провайдеры (а им тоже предстоит непременное лицензирование) обязаны обеспечивать уже по решению "эксперта", который сочтет, что "информации относится к той, распространение которой противоречит закону". И лишь после этого – в судебном порядке – сайты смогут попытаться защитить свои права.

В целом же, "закон Колесниченко-Олийныка" помогает сложиться впечатлению, что привычная свобода в интернете очень смущает отечественных законодателей. Они, к слову, этого и не скрывают. "Нередко под видом самоорганизации граждан Интернет используется для манипулирования извне, в результате чего происходит существенное возрастание конфликтности, жестокости, безжалостности и насилия среди населения, что приводит к снижению уровня моральности и системному нанесению вреда законным правам и интересам граждан и общества, интересам государства в целом", – говорится в пояснительной записке в законопроекту. Похоже, спустя несколько лет в украинском парламенте решили прислушаться к исследованиям о значимости роли соцсетей в современной протестной деятельности. Но вот демократичность и "европейскость" этого подхода вызывают некоторые сомнения.

В Европу через клевету?

Несмотря на острую реакцию на принятые законы, как в Украине, так и за ее границами, представители власти убеждены, что ничего из ряда вон выходящего в парламенте не одобрили. Причем зачастую их аргументация сводится к двум моментам: "Ну мы же немного" и "На Западе это уже есть".

В сужении пусть даже не фундаментальных прав, но хотя бы существующих возможностей (ведь происходящее разные стороны оценивают по-разному) власть имущие традиционно не видят ничего крамольного. "Газеты, радио, телевидение давно работают в лицензионном режиме, почему Интернет-издания должны от них отличаться? Ведь развитие общественных отношений и информационных технологий сейчас такое, что многие сайты распространяют информацию так же, как и информационные агентства. Если эта информация правдивая и корректная, чего бояться ее распространителям?", – уверен "регионал" Владимир Сальдо. Такой подход нельзя назвать отличительной особенностью действующей власти (достаточно вспомнить о войне против игорного бизнеса, которая произошла в бытность премьером Юлии Тимошенко), но вряд ли это утешает людей, чья сфера деятельности внезапно подвергается глубокой трансформации…

Еще интереснее обстоят дела с возвращением уголовной ответственности за клевету. "Букет" доводов включает в себя, например, признания в неэффективности существующей системы. "Введение уголовной ответственности за клевету необходимо, поскольку имеющиеся гражданско-правовые средства защиты от клеветы имеют низкую эффективность и не способствуют воздержанию от совершения таких нарушений, о чем свидетельствует распространенность этого негативного явления", – подчеркивает нардеп Ярослав Сухый. То, что еще несколько лет назад, заметная часть "регионалов" (включая и президента) считали уголовное преследование клеветников ненужным или преждевременным, сейчас остается за кадром. Как и возможное обсуждение темы "поправок в консерватории". Возможно, властям стоило бы обратить-таки внимание на "имеющиеся гражданско-правовые средства защиты" и плотнее заняться системой правосудия, вызывающей серьезные нарекания – свидетельством чему служит обилие дел против Украины в ЕСПЧ… Другая методика самозащиты авторов нового закона концентрируется в "гуманизацию" возможных санкций. "Самое тяжкое наказание (за клевету, – "Подробности") в нашем законопроекте предусмотрено в виде исправительных работ до двух лет. И то в случае, если это сопряжено с обвинением в тяжких преступлениях", – настаивает Вадим Колесниченко, забывая напомнить о риске ограничения свободы. Но ключевым оправданием политики ПР, по всей видимости, остается апеллирование к "лучшим домам". "В Европе жестко пресекаются нарушения закона. Например, контролируется Интернет, а призывы к свержению государственного строя, экстремизм, пропаганда нацизма, фашизма, клевета там наказываются. И я не могу понять, почему оппозиция, которая, казалось бы, агитирует за евроинтеграцию, вдруг выступила против принятия этих евроинтеграционных законов в Украине", – указал Михаил Чечетов.

О жесткости аналогичных законов в других странах много говорится и в пояснительной записке к прославленному законопроекту. Однако его создатели предпочитают не углубляться в детали: существование отдельных схожих норм в законодательстве ряда европейских государств и США все же не объясняет, почему в Украине эти нормы должны приниматься всем пакетом, и сразу в достаточно жесткой версии. Первая реакция Запада на эпохальное голосование была практически единогласной. "Действия Рады сегодня порождают серьезные сомнения касательно приверженности Украины к демократическим нормам. Истинная демократия не может функционировать без диалога, компромисса, право на мирное проявление инакомыслия, и законодательную власть, которая пользуется доверием народа", – гласило заявление пресс-секретаря Государственного департамента Джен Псаки. "Тревожные ограничения на права собраний, свободу слова и средства массовой информации противоречат международным обязательствам Украины", – уделила внимание самым спорным новшествам верховный представитель ЕС по вопросам внешней политики Кэтрин Эштон. Но официальный Киев с критикой соглашается не всегда. "Принятые законы соизмеримы с европейской практикой. И когда Польша нам говорит, что необходимо изменить закон о клевете, то нужно изменить закон о клевете и в Польше. Если Германия нам говорит, что не надо отвечать за клевету, то не надо тогда иметь в уголовном кодексе Германии такую статью. Также и другие страны, которые говорят, что не надо вводить ответственность за экстремизм, должны изменить свои руководящие принципы, заложенные в международных документах, касающихся экстремизма", – парировала министр юстиции Украины Елена Лукаш. Тем временем, беспокоятся и международные институции, занимающиеся правами человека. Причем до обсуждения на уровне той же Европейской конвенции дело может и не дойти, часть норм, по мнению экспертов, противоречит украинской Конституции. "Закон не соответствует статье 34 Конституции, гарантирующей каждому право свободно собирать, хранить, использовать и распространять информацию устно, письменно либо иным другим способом по своему выбору", – упоминают об этом и ряде других тонких мест наблюдатели за выборами из CIS EMO.

Как именно будут выглядеть последствия принятых законов, помимо ожидаемой борьбы в судах? После того, как шанс на президентское вето был упущен, на Западе советуют вернуться к переговорам и пересмотреть одобренные новеллы. "Я призываю украинские власти совместно с Советом Европы пересмотреть законодательство с тем, чтобы обеспечить выполнение Украиной своих обязательств", – рекомендует генсек Совета Европы Торбйорн Ягланд. Вероятность того, что нормы могут еще подвергнуться коррекции, не отрицают и в ПР. "Сейчас посмотрим, как будет реализовываться та или иная норма закона на практике. Правосознательным гражданам, я думаю, волноваться не за что. Если во время практики применения возникнут вопросы, то, я думаю, что эта норма будет видоизменена или вообще отменена", – отметила в интервью "Подробностям" министр юстиции Елена Лукаш. "Ваше (журналистов, – "Подробности") беспокойство касается практики применения норм принятого закона. Я убеждена, что она будет очень осторожной и, в любом случае, если она будет ненадлежащей, будет ограничивать профессиональные права журналистов, эти нормы обязательно будут изменены", – прибавила Елена Лукаш.

Так чем же окажутся "законы 16 января" на практике: закручиванием гаек, которого опасаются в оппозиции, или поводом для длительного политического торга? В любом случае, одно другому мешает. В конечном итоге, на постсоветском пространстве большую роль играют не столько законы "в теории", сколько традиции их применения на практике. А таковой детищу Вадима Колесниченко и Владимира Олийныка еще предстоит обзавестись.

Ксения Сокульская