Хватит продлевать и притворяться

Точка зору

В последнее время много говорится об избыточной долговой нагрузке многих крупнейших российских компаний (главным образом металлургических, но не только) и их трудностях с обслуживанием кредитов. Аналитики объясняют эти проблемы, как правило, плохой конъюнктурой товарных рынков. Между тем они в неменьшей степени вызваны тем, как был проведен прошлый раунд реструктуризаций долга тех же самых заемщиков западными и российскими банками-кредиторами в 2008-2010 гг.

Соглашения о реструктуризации тогда свелись в основном к отсрочкам и рассрочкам погашения долга в надежде на скорый рост цен на сырьевые товары. И все остались довольны: собственники компаний сохранили контроль и лицо; банки избежали списаний и даже заработали на комиссиях и повышенных процентах; государство (выручив олигархов посредством рефинансирования силами госбанков и предоставления гарантий по кредитам) не допустило краха флагманов индустрии и предотвратило массовые увольнения. А консультанты неплохо заработали.

Вот только рост на товарных рынках оказался недолгим и сменился новым падением цен — теперь уже затяжным. А владельцы многих российских компаний, освоив трюк по развитию своего бизнеса и скупке активов на заемные деньги с последующей почти безболезненной реструктуризацией этих кредитов, не только не снизили, но во многих случаях нарастили долговую нагрузку. В результате мы практически вернулись к ситуации 2008 г., когда многие компании не в силах ни гасить, ни рефинансировать свои долги (а в некоторых случаях и платить проценты). С той лишь разницей, что перспективы восстановления конъюнктуры весьма туманны, а средств у государства на спасение отечественной промышленности существенно меньше.

Результат нашего анализа средних показателей долговой нагрузки крупных компаний России и СНГ, подвергшихся реструктуризации после кризиса 2008 г., в таблице. Мы видим ухудшение по всем показателям, кроме коэффициента покрытия платежей по долгу. Да и этот индикатор улучшился только из-за отсрочки выплат тела долга по одному крупному кейсу.

Поэтому рискну утверждать, что методы, с относительным успехом использованные в 2008-2010 гг., теперь могут стать контрпродуктивными для каждой из заинтересованных сторон.

Финансовые институты (как западные, так и российские) сталкиваются с нарастающими требованиями регуляторов проводить более взвешенную финансовую политику и с большей степенью консерватизма подходить к отражению качества своих активов в отчетности. Одним из последствий этого станет невозможность применения тактики extend and pretend («продлевать и притворяться»), т. е. рефинансировать кредиты и рассчитывать на то, что это приведет к улучшению качества кредитов. Это может привести к вымыванию капитала (не говоря уже о нехватке средств для кредитования более успешных компаний) со всеми вытекающими последствиями.

Предприятия-заемщики также оказываются в крайне незавидном положении. Отягощенные долгами, они не имеют средств ни на инвестиции, ни на выплату дивидендов. Это, а также искусственное поддержание на плаву предприятий-зомби, которые в принципе не способны стать эффективными, препятствует возобновлению экономического роста, повышению производительности, восстановлению фондовых рынков.

Наконец, государству во всех его проявлениях придется (и уже приходится) столкнуться с новым валом просьб о спасении. Скудеющие государственные ресурсы будут и дальше отвлекаться от задач структурного реформирования экономики. При этом возврат средств господдержки будет становиться все более проблематичным, а вот взыскание банками по выданным госгарантиям — все более реальным.

Так что же делать? Как и в любой системной проблеме, простых решений нет, но начать все же стоило бы с анализа причин того, почему реструктуризация образца прошлого кризиса так и не привела к устойчивому восстановлению платежеспособности российских заемщиков и, соответственно, что следовало бы делать по-другому в этот раз. Назовем только некоторые из таких моментов.

Первое. Баланс сил в переговорах по реструктуризации долга всегда оказывался смещенным в сторону должника. Ведь стороны знали: банкротство заемщика для кредиторов не вариант, и им по большому счету все равно придется «брать, что дают». К сожалению, несмотря на предпринимавшиеся на протяжении последних 20 лет неоднократные попытки реформирования российских процедур несостоятельности, они по-прежнему не защищают добросовестных кредиторов и (что характерно) не способствуют сохранению и реструктуризации жизнеспособного бизнеса. Именно поэтому мы практически не видим на рынке крупных банкротств, не выполняемых по явному заказу одной из сторон и не сводящихся к работе «похоронной команды».

Автор писал об этих проблемах более подробно в статье «Должники и кредиторы: играть по правилам» («Ведомости» от 21.09.2010). Ситуация с тех пор, к сожалению, мало изменилась к лучшему. В то же время мировой опыт показывает, что при предсказуемой и эффективной системе несостоятельности внесудебная реструктуризация также бывает гораздо более результативной, поскольку стороны понимают, в каком положении они окажутся в случае банкротства. Вот пример. В Великобритании основная реабилитационная процедура несостоятельности Administration (аналог нашего внешнего управления) направлена, как правило, на спасение бизнеса путем его быстрой продажи. При этом, как видно на графике, уровень удовлетворения требований кредиторов и в банкротстве, и вне его выше, чем, к примеру, во Франции, где согласование планов реструктуризации может длиться годами.

Что характерно, выше оказывается и процент успешно реструктурированного и спасенного бизнеса заемщика. Поскольку живой бизнес стоит больше, чем набор активов, кредиторы используют банкротство только как последнюю возможность — но такая возможность должна у них быть.

Два-три значимых банкротства с оздоровлением или продажей жизнеспособных частей бизнеса существенно изменят весь ландшафт процессов реструктуризации долга в России. Более того, заставив наконец институт несостоятельности реально работать, государство повысит доступность и снизит цену кредита для российских заемщиков.

Второе. В прошлый кризис российское государство сыграло положительную роль, рефинансировав часть долгов и выручив тем самым и банки (прежде всего западные), и собственников предприятий. Вместе с тем оно косвенно способствовало сохранению перекредитованности реального сектора и неэффективности бизнес-моделей, что привело сейчас к возврату проблем. Возможно, теперь следовало бы обусловить дальнейшую помощь снижением долговой нагрузки (через вливание новых средств акционерами, продажу активов, списание банками части долга или конвертации его в акции и т. д.) и повышением операционной эффективности. Иными словами, стимулировать рынок решать свои проблемы самостоятельно, а государственные средства направлять туда, где он явно не справляется (например, на переобучение и трудоустройство высвобождающихся работников).

Третье. В 2008-2009 гг. масса времени, средств и эмоций была потрачена сторонами на выработку правил игры. Поначалу приходилось слышать примерно следующее. Банки: «Пусть нас выручит государство, коли заемщик — национальный лидер в производстве того-то». Или: «Пойдем со своим судебным иском до конца, чтобы шантажировать других и они выкупили наш долг». Заемщики: «Банки сами виноваты, что выдавали такие кредиты, и нечего с ними церемониться». Или вот еще: «Будем разбираться с кредиторами поодиночке, каждому говоря разное».

Между тем в международной практике уже давно выработан свод неформальных правил (известных как лондонский подход или принципы INSOL), регулирующих взаимоотношения кредиторов между собой и с должником в крупных реструктуризациях.

 Принципы INSOL (кратко):

— введение добровольного периода моратория для обсуждения плана действий;

— согласие кредиторов не предпринимать каких-либо односторонних действий по взысканию задолженности;

— отказ должника от действий, идущих вразрез с интересами кредиторов, и предоставление им необходимой информации;

— равный доступ к информации и конфиденциальности;

— учет в любых предложениях по реструктуризации позиции каждого кредитора на начало периода моратория (pari passu);

— установление приоритетного статуса любого нового финансирования;

— создание координационного комитета кредиторов и приглашение независимых экспертов.

Эти принципы уже более или менее успешно применялись в ряде крупнейших российских кейсов по реструктуризации. Учитывая роль российского государства и как кредитора (для компаний), и как регулятора (для банков), можно утверждать, что у него достаточно инструментов, чтобы побуждать стороны следовать этим принципам.

И, пожалуй, последнее. Неоднократно приходилось наблюдать, как эффективности реструктуризации не способствовала и позиция самих банков, в том числе западных. Во-первых, курировать реструктуризацию кредита часто поручали фактически тем же сотрудникам, которые его выдавали, практически без участия специалистов по работе с проблемной задолженностью. Объяснять заложенный в такой схеме конфликт интересов, наверное, излишне. Во-вторых, после подписания соглашений о реструктуризации все сколь-нибудь высокопоставленные сотрудники банков уходили из процесса заниматься новыми сделками и делегировали мониторинг младшим коллегам. В результате, к примеру, механизмы cash sweep (использования всех свободных денежных средств на сокращение долга) практически ни в одном кейсе реально не заработали, а реакция банков на признаки ухудшения финансового положения должника была крайне запоздалой.

В заключение скажу, что не испытываю иллюзий в отношении легкости следования вышеуказанным рецептам. Но представляется, что они могли бы помочь в выработке более эффективных подходов к новому раунду реструктуризаций долга российских компаний. Понятно одно: очередные рассрочки и отсрочки долга могут быть необходимы, но без радикального снижения долговой нагрузки и повышения операционной эффективности они только усугубят проблему и могут привести к плачевным последствиям не только для отдельных компаний и банков, но и для экономики в целом.

 Автор — партнер Ernst & Young


Александр Ерофеев

Новини

4 Січня 2024

Польські фермери вирішили відновити блокаду кордону з Україною

3 Січня 2024

Росія знову намагається блокувати роботу українського морського коридору

Міненерго відновив пошкоджені об’єкти завдяки підвищенню тарифу, яке принесло 18 млрд 

Туреччина призупинила транзит суден протокою Дарданелли

Укренерго фіксує збільшення споживання електроенергії

Індія та США домовилися про механізм моніторингу експорту сталі та алюмінію без додаткових мит

Експорт арматури з Туреччини знизився на 40,8%

Україна у 2024 році знизить потребу в зовнішньому фінансуванні 

Китай відновив мита на імпорт вугілля

Метінвест працює над зеленою трансформацією всіх своїх активів попри війну 

ЄС наклав санкції на російського алмазного гіганта

Експорт російського газу до Європи у 2023 році скоротиться на 56%

Індексація залізничних тарифів зараз не на часі

Для покриття споживання е/е потрібно ввести в роботу додаткові енергоблоки

УЗ вживає заходів щодо спрощення перетину кордону при контрейлерних перевезеннях

У черзі на кордоні з Польщею стоять близько 3 тисяч вантажівок

ВСІ НОВИНИ ⇢