Зыбучие пески дружбы с Россией

Сближение с Россией стало для партии «Гражданская платформа» (PO) политической догмой. То, что должно было стать лишь «перезагрузкой» напряженных контактов Варшавы и Москвы, превратилось в отношения, которые ценятся гораздо больше, чем отношения со странами ЕС и НАТО. Во имя этой новой дружбы премьер Дональд Туск (Donald Tusk) и президент Бронислав Коморовский (Bronisław Komorowski) проглатывают унижения и не обращают внимания на вызывающие тревогу практики россиян. Во имя этого альянса Сейм неспособен осудить отчет МАК, а хор дружественных правительству публицистов советует заняться лучше грехами собственных пилотов. Во имя этого союза польский президент звонил российскому, чтобы убедиться, соблаговолит ли Кремль совместно с нами отмечать годовщину смоленской катастрофы.

А поляки пробуют на вкус новый горький парадокс. Долгие годы мы мечтали стать частью Запада и раз и навсегда перестать испытывать унижения от россиян. Сейчас для того, чтобы Запад к нам хорошо относился, команда Туска подставляет нас под пинки Кремля.

Фирменный знак

Многообещающий политический альянс Дональда Туска с Владимиром Путиным, зародившийся полтора года назад на моле в Сопоте, постепенно становится обузой. То, что россияне проигнорировали польские замечания по отчету МАК, показывает, что Кремль – вовсе не такой приятный партнер, как казалось раньше. В добавок опросы показывают, что отсутствие реакции Дональда Тука на отчет не понравилось более чем 40 процентам поляков.

Впрочем, перезагрузка на линии Туск – Путин изначально носила печать своеобразного первородного греха. В рамках соперничества с Лехом Качиньским лидеру «Гражданской платформы» после прихода к власти были нужны дипломатические успехи. Он совершил жест в сторону России. Одновременно он принял российский тезис о том, что в ухудшении отношений Варшавы и Москвы виноваты «ужасные Качиньские». Это превратило Туска в заложника Кремля.

Туску нелегко теперь изменить линию поведения, так как из сближения с Россией он сделал свой фирменный знак: как для польских избирателей, так и для западных партнеров.

В плену мероприятий

В 2009 году, приглашая Путина на Вестерплатте, Туск думал о своем имидже прагматика. А россияне, прекрасно чувствуя его игру, то давали ему фору, то ставили подножки. Так они проверяли его готовность к «дружбе». Например, тогда, когда на пресс-конференции они обнародовали документы разведки с обвинениями Польши в том, что до 1 сентября 1939 года она была союзником Гитлера. Москва также наверняка заметила, как быстро «Гражданская платформа» согласилась избегать слова «геноцид» в отношении катынского преступления. Россияне испытывали выдержку Туска, долго держа его в неведении, приедет ли вообще Путин в Гданьск. В конце концов он приехал, а Туск мог быть доволен, что на этих торжествах собрались все ведущие европейские лидеры.

Но после этой успешной встречи, польский премьер-министр стал пленником очередных мероприятий. Когда было объявлено, что Туск на сопотском моле пригласил Путина совместно отметить катынскую годовщину, россияне сразу же поняли, что в отношениях с Москвой на ближайшие восемь месяцев у него будут связаны руки. И действительно, в это время Туск избегал каких-либо распрей. Особенно при том, что новая команда решила уйти от политики Леха Качиньского, которая базировалась на проекте создания коалиции стран Центрально-Восточной Европы, опасающихся российского неоимпериализма. Правда, вследствие, в частности, фиаско оранжевой революции на Украине, шансы на создание такого блока уменьшились, но команда Туска уже по собственному желанию объявила об отказе от «ягеллонских» мечтаний в пользу «пястовского» реализма.

В Катыни 7 апреля 2010 года Туск и Путин демонстрировали примирение. И из-за этого, когда произошла смоленская трагедия, Путину стало проще обнять польского премьера. Была создана атмосфера, в которой добрая воля России и ее потрясение трагедией были настолько очевидны, что даже намеки на ведение совместного следствия казались грубостью. Туск поддался этой атмосфере и согласился, чтобы следствие вели россияне. Можно подозревать, что в тот самый момент пиарщикам премьера пришла в голову отличная идея: вот как великие лидеры России и Польши превращают трагедию в благо – историческое примирение потомков Леха и Руса.

Но отказавшись от ведения совместного следствия, на что давал возможность хотя бы сам беспрецедентный характер катастрофы, Туск отдался на милость и немилость Путина. Сейчас отчетливо видно, что россияне восприняли этот жест как уступчивость.

Триумфальные фанфары

Протолкнув в мировых СМИ свою версию катастрофы и проверив степень податливости Варшавы, россияне решили, что пришло время разрядить атмосферу. Министр иностранных дел Сергей Лавров, ранее предостерегавший Польшу от попыток вывести дело на международный уровень, превратился вдруг в саму любезность и выразил понимание к польским эмоциям.

Новым же элементом оказалась инициатива президента Коморовского, который в пятницу вечером позвонил Дмитрию Медведеву. Пресс-служба польского главы государства не ознакомила поляков с содержанием разговора. Однако о нем быстро сообщил агентству ИТАР-ТАСС анонимный эксперт. «С отчетом трудно полемизировать, и точка здесь вчера была поставлена телефонным разговором президентов Коморовского и Медведева. А все имеющиеся вопросы польская сторона, наверняка, сможет уточнить в ходе расследования уголовного дела, которое проводится следственными органами», – цитировало агентство слова своего собеседника.

Пресс-служба президента Коморовского вновь не отреагировала на подобную российскую интерпретацию. Высказывание Томаша Наленча (Tomasz Nałęcz) о том, что глава государства звонил в Кремль, чтобы поддержать сомнения Туска, прозвучало уже позже. Впрочем, Наленч не объяснил, почему Коморовский сам звонил Медведеву, вместо того, чтобы сделать публичное заявление со своими замечаниями.

Туск, возвращающийся в итальянские Доломиты, молчащий Коморовский и молчащий польский Сейм – наши власти в очередной раз сделали все, как хотелось россиянам. Это наблюдение наверняка будет в будущем использовано. А кто делает подобные анализы? Да вот, хотя бы вице-президент прокремлевского Центра политических технологий Алексей Макаркин, который на страницах субботнего выпуска Gazeta Wyborcza покровительственно похвалил Туска за взвешенную реакцию. Макаркин подчеркивает: «Чрезвычайно важно, что в сказанном Туском нашлось место фразам о том, что споры на тему отчета не должны ухудшить польско-российские отношения и уничтожить произошедшие за последние месяцы положительные изменения. В сходном духе высказался позднее и президент Коморовский. В Москве это заметили, и мы будем придерживаться этой линии».

Макаркин также хвалил польского премьера за то, что тот не отдал политического поля партии «Право и Справедливость» (PiS), но опосредовано предостерегал Туска, что могло бы случиться, если бы он повел себя не столь сдержанно: «Информационная война (Москвы и Варшавы) была бы вероятна, если бы польское правительство заняло в отношении отчета МАК позицию, близкую позиции PiS. Но так не произошло».

«Drużba» не всегда означает дружбу

Казалось бы, кто как кто, а поляки в силу своего исторического опыта должны быть особенно чувствительны к дурной российской традиции понимать дружбу как удобный случай увеличить свое превосходство над партнером. Воспоминания времен Польской Народной республики, когда лозунг «drużba» был ширмой для неравноправных отношений, должны быть живы в памяти поколения, которое находится сейчас в Польше у власти. Между тем, тревожное поведение Москвы как-то не пробуждает инстинкта самосохранения. Более того, впервые за 20 лет создалось впечатление, будто Россия способна (пока в незначительной степени) столкнуть друг с другом польского президента и премьера.

Дерзкое поведение российских политиков должно помочь премьер-министру Польши избавиться от иллюзий, будто Москва начала считаться с Польшей, поскольку мы являемся сильным игроком в ЕС. Россия с несгибаемой последовательностью иначе воспринимает крупных европейских игроков, а иначе – «страны ближнего зарубежья», а особенно те, которые входили когда-то в ее сферу влияния. Там, где у нее есть свои интересы, она доказывает свою правоту. Уступчивость соседей она проверяет при помощи политического электрошока: направляя на Эстонию атаки хакеров, грозя Латвии вторжением российских боевых самолетов в ее воздушное пространство, и унижая Польшу игнорированием выводов польского следствия, оскорбляя генерала Бласика (Andrzej Błasik) и обнародуя крики ужаса в последние секунды полета Ту-154.

«Гражданская платформа», позволившая впутать себя в эту российскую игру, должна помнить, что отсутствие реакции на подобную тактику Кремля – это дорога к политической финляндизации. Поскольку россияне – это такие друзья, от которых не так легко отделаться.

Петр Семка