Александр НАРБУТ: Украине нужна конкурентная модель газового рынка

Министерство энергетики и угольной промышленности до 1 июня 2013 года должен официально сообщить секретариату Энергетического сообщества позицию Украины о поддержке выполнения Третьего энергетического пакета законодательства ЕС. Тем самым Украина продемонстрирует свое стремление к полноценной интеграции, в частности, ее газового сектора – в единое правовое и экономическое пространство с ЕС.

Создать нормативно-правовые и технологические условия для полной синхронизации украинской ГТС с газотранспортными сетями ЕС (в первую очередь Польши, Венгрии, Словакии и Румынии), что позволит увеличить реверсивные поставки газа из стран ЕС,усилить конкуренцию на украинском рынке, избавиться от монопольной зависимости от поставок российского газа и будет способствовать снижению цен для потребителей.

Согласовать с европейскими партнерами отказ от архаичной практики продажи российского газа на западной границе Украины. Европейским компаниям необходимо обеспечить условия покупки газаот РАО «Газпром» на российско-украинской границе. Таким образом контракты на транзит газа и его хранение в ПХГ украинский газотранспортный оператор сможет заключать не только с РАО «Газпром», но и с европейскими компаниями.

Это углубит сотрудничество Украины и ЕС по вопросам транзита и укрепит их двусторонние отношения в сфере транспортировки и хранения российского газа, что позволит минимизировать риски прекращения поставок в соответствии с национальнымиинтересамиУкраины.

Из рекомендаций участников профессиональной дискуссии «Актуальные вызовы и стратегические перспективы развития и эффективной эксплуатации украинской ГТС в контексте расширения энергетического сотрудничества с ЕС».

30 миллиардов кубометров европейского топлива позволят Украине полностью ликвидировать зависимость от российского газа.

15 мая, как ранее сообщил глава Минэнергоугля Эдуард Ставицкий, должен быть запущен тестовый режим и проведен тестовый обмен данными по новому словацкому реверсному пути природного газа  из Европы в Украину. Поможет ли это распутать клубок энергетических проблем, стоящих перед нашей страной?  Этот вопрос  «День» выяснял в эксклюзивном интервью с известным энергетическим экспертом Александром НАРБУТОМ.

– Считаете ли вы, что накануне и во время майско-пасхальных каникул сложились определенные предпосылки для укрепления энергонезависимости Украины и выхода нашей страны на европейский газовый рынок в качестве серьезного и, главное, самостоятельного игрока?

– Напомню, что перед праздниками в Украине была сделана целая серия шагов, которые могут стать существенным препятствием на пути превращения нашей страны в самостоятельного и серьезного игрока на европейском газовом рынке. Ведь для этого необходимо,  в первую очередь, интегрироваться в этот рынок путем неотложной адаптации украинского законодательства к требованиям всех трех европейских энергетических пакетов, что является первым этапом на пути к цели, о которой вы говорите. Но тут появляется правительственный законопроект об изменениях в некоторые законы относительно деятельности НАК «Нафтогаз Украины», открывающий совершенно новые и, я бы сказал, другие, противоположные возможности для использования газотранспортных активов, находящихся в распоряжении этого госхолдинга.

– Украина собирается открыть еще один маршрут поставки газа – через Словакию. Эти слова Эдуарда Ставицкого, безусловно, ласкают слух. Но никто не сказал, откуда возьмется этот газ, да еще и в объеме 30 миллиардов кубометров, тогда как с RWE у нас договоренность, по-моему, на 10 миллиардов. 20 миллиардов мы, выходит, собираемся закупить на спотовом рынке?

– Во-первых, специалистам уже давно известен маршрут поставки газа из со стороны Словакии и те ветки нашей ГТС, которые пересекают украинско-словацкую границу.  Использование даже одной из них в реверсивном режиме позволяет получить, по сути, новый источник, новый маршрут поставки газа из Европы в Украину. И как ни пытается смотреть на этот процесс через микроскоп глава российского «Газпрома» господин Алексей Миллер, юридически он совершенно чист и прозрачен и не может быть предметом претензий, поскольку европейские компании давно работают на портфельной основе. Они покупают газ в свой энергетический портфель из разных источников, а «Газпром» – это всего лишь один из поставщиков. Европейский рынок уже не первый год формируется как долгосрочными контрактами, так  и на  основе спотовой торговли. Если Украина хочет самостоятельно формировать свой газовый портфель, то она  может учредить, например, иностранную компанию, которая будет покупать газ на европейском спотовом рынке, поставляя его через украинскую компанию отечественным потребителям. Для этого можно воспользоваться и услугами европейских энергетических компаний, но газ в таком случае, понятно, будет дороже, поскольку без маржинальной прибыли никто не работает.

Что касается объема газа, который предполагается подавать по словацкому реверсному маршруту (самому мощному из всех возможных),   то он, в первую очередь, определяется техническими возможностями. И ежесуточный объем в 80 миллионов кубических метров, что в годовом измерении дает почти 30 миллиардов кубометров газа, полученных из Европы, позволяют Украине полностью избавиться от зависимости от поставок «Газпрома». Нужно ли кого-то убеждать в том, что после того, как газ продан, он перестает быть российским, а становится европейским и европейцы свободно могут им торговать? Другое дело – это совершенно нелепая позиция «Газпрома» в отношении ценообразования, в соответствии с которой российский газ поставляется европейским компаниям дешевле, чем украинским, позволяя европейцам еще и зарабатывать на поставках на украинский рынок… Это явный абсурд, ответственность за который ложится на высоких правительственных чиновников России.

– Возможно ли, что по словацкому маршруту европейский газ может прийти в украинские подземные хранилища?

– Купив газ, мы вольны им свободно распоряжаться. Можем сразу поставлять его потребителям, а можем и в поземные хранилища закачать. А европейские компании, если начнут закупать российский газ на границе России с Украиной, также  могут заключить контракт с украинской компанией-оператором (им должен быть «Укртрансгаз») на транзит этого газа по нашей территории с поставкой через любой из переходов на европейскую границу. Но этот газ может также временно храниться в наших подземных хранилищах. Другая возможность – поставки газа в украинские ПХГ из Европы для обеспечения украинских и европейских потребителей в зимнее время. Словом, хранилища могут заполняться как европейским, так и украинским газом, если, конечно, наше правительство решит проблему финансирования закупок газа для их наполнения.

– После круглого стола высокого уровня в Брюсселе в СМИ появилась с подачи украинской стороны новость о том, что Еврокомиссия едва ли не одобрила законопроект, направленный на приватизацию «Укртрансгаза». Насколько это соответствует действительности и может ли законопроект о приватизации украинской ГТС, в случае его принятия, способствовать созданию трехстороннего консорциума по управлению украинской газовой трубой?

– Ни в интервью, которое давал еврокомиссар Гюнтер Эттингер вместе с министром Ставицким, ни в пресс-релизе по итогам этого мероприятия ни слова не сказано об одобрении Европейской комиссией или лично какими-нибудь европейскими чиновниками соответствующего законопроекта, позволяющего использовать различные причудливые и изощренные методы, ведущие к потере столь важного стратегического актива Украины.  Да, была заявлена поддержка устремлениям Украины выполнять обязательства, принятые в рамках договора о европейском Энергетическом сообществе, реализовать план по разделению «Нафтогаза» и структурировать работу новообразованных компаний на прозрачной не дискриминационной основе. Повторяю, ни слова не было сказано. Более того, принятие этого законопроекта может привести к тому, что в стратегическом плане могут быть существенно ущемлены  национальные интересы Украины, следовательно, интересы потребителей. И особенно в том случае, если приватизация «Нафтогаза» будет опережать процесс имплементации европейского законодательства, и не будет выстроена работа вновь создаваемых вместо НАК отдельных самостоятельных компаний (компания-оператор ГТС и подземных хранилищ,  газодобывающая компания, компания, торгующая газом, и  компания, занимающаяся дистрибуцией или поставками газа отечественным потребителям). Эту работу нужно построить на основе современной конкурентной модели рынка. Не случайно первая часть круглого стола высокого уровня была посвящена именно будущему украинского газового рынка. Причем оно (это будущее) обсуждалось при участии тех самых крупнейших европейских компаний, которых Украина сегодня приглашает стать серьезными игроками, в том числе на рынке внутренней газовой добычи. Поэтому, если произойдет приватизация нашей газотранспортной системы или, паче чаяния, она будет проведена при активном участии и под контролем российского «Газпрома», то, я думаю, эти крупные компании могут изменить свои решения относительно реализуемых или планируемых к реализации  проектов. Могу заверить, что процесс согласования соглашений о разделе продукции с компанией Chevron или группой компаний во главе с Exxon Mobil   проходит не столь уж поспешно не без оснований. Ведь эти компании принимают решения с оглядкой на действия украинского правительства и Президента Украины по созданию конкурентного рынка с возможностью не дискриминационного, равного доступа к ГТС и хранилищам.

– Когда украинское правительство говорит о приватизации «Нафтогаза» и его дочерних компаний, то, похоже, забывает, что у него есть оппозиция, которая уже крайне негативно оценила соответствующий законопроект. Считаете ли вы возможным какой-то консенсус по этому вопросу в Раде или же мы снова станем свидетелями блокад, потасовок и выездных заседаний?

– С моей точки зрения, все эти парламентские коллизии являются следствием низкого уровня политической культуры, прежде всего, со стороны провластного большинства, которое не в состоянии считаться с мнением, часто глубоким по уровню проникновения в проблематику и аргументированным, тех сил, которые в это большинство не входят. Говоря о европейских ценностях и европейской практике,  нужно еще и понимать, что к ним, в первую очередь, относится способность слышать тех, кто не кричит и не обладает властью, но может видеть то, чего не замечают те, кто стоит сегодня у кормила…  Оппозиция, по моему мнению, далеко не всегда не права, когда она действует таким образом. Ее протестные акции в парламенте – это просто вынужденная мера, единственное действенное средство достижения своих целей, которое ей оставляет большинство.

– То есть надеяться на консенсус в парламенте нам не приходится…  Вот и Россия категорически против трехстороннего консорциума, за который ратуют как Украина, так и Европа. Если мы не «купим» в процессе приватизации «Нафтогаза» уступки России, то такой консорциум становится невозможным…  А реален ли в принципе в этих условиях двухсторонний (без России) консорциум? Появились ли в результате круглого стола в Брюсселе какие-то предпосылки для него?

– Чтобы ответить на этот вопрос, я бы хотел сначала рассказать о другом круглом столе, который был посвящен практически тем же проблемам, что и  брюссельский. Он был инициирован и проведен 17 апреля украинскими энергетическими экспертами при поддержке парламентского подкомитета по вопросам газовой промышленности. Мне довелось быть модератором этого мероприятия. В нем участвовали также такие известные энергетические эксперты, как Александр Чалый, Михаил Гончар, Владимир Омельченко, Вячеслав Княжницкий, и специалисты отрасли, а также дипломаты из стран ЕС, ГУАМ и США, представители ведущих международных финансовых организаций, народные депутаты Украины. Могу сказать, что это  был круглый стол высокого профессионального уровня. Его выводы и рекомендации (в них много интересного) заслуживают внимания широкой общественности, а не только главы Минэнергоугля и народных депутатов. Одна из рекомендаций предлагает отказаться от навязываемого Украине совместного управления украинской ГТС, для чего уже не первый год эксплуатируется идея создания газового консорциума. Эксперты «круглого стола» высказали мнение, что эта организационно-правовая форма не отвечает современным требованиям эффективного управления и не обеспечивает инвестиции в функционирующую инфраструктуру.

– То есть, предлагается отказаться от института газотранспортного консорциума в принципе?

– Совершенно верно. Причем это касается не только консорциума, но и таких скрытых форм передачи собственности или перераспределения активов в пользу того или иного игрока,  как аренда, концессия и т.п. Такие объединения, как правило, создаются в интересах контроля инвестиционного или финансового потока, когда кто-то добивается перераспределения активов недорого или даже совсем даром. Поэтому такая модель нигде в мире не принята для целей эксплуатации работающих объектов. Консорциумы образуются там, где нужно создавать новые мощности, новую инфраструктуру или ее элементы. Поэтому резонно создавать консорциум, например, для строительства LNG-терминала, для анализа и экономического обоснования места строительства и развития этого проекта. Такой подход привлекает компании, имеющие опыт такого рода, особенно в случаях, если такой заказчик, как Украина соответствующего опыта не имеет. Консорциумы создаются, когда нужно строить новые газовые магистрали или их ответвления. Так было в случае с Северным потоком. Так будет, если Украина решит создавать новые газовые магистрали. В этом случае приглашение партнеров оправдано и уместно. Что касается консорциума для действующей ГТС, то такой европейской и мировой практики просто нет. Это решение нам навязывается российским партнером. И самое смешное, что такое направление уже находит поддержку в Европе, поскольку там не только считают такое решение неотвратимым, но и отдают должное настойчивости россиян.

Однако отечественные специалисты уверены, что реорганизация системы управления ГТС в соответствии с лучшей практикой и требованиями европейского законодательства позволит «Укртрансгазу» в качестве компании-оператора самостоятельно привлекать необходимые объемы инвестиций для развития, модернизации и реконструкции системы. В ходе дискуссии неоднократно подчеркивалось, что в таком случае компания будет работать в соответствии с обязательствами Украины как независимая (и институционально, и финансово) и без консорциумных, арендных и других надстроек. По моему мнению, у нее будет такой потенциал, что к ней будет стоять очередь мощных инвесторов и кредиторов. Думается, наши российские партнеры знают об этом и именно поэтому настойчиво, под разными соусами, предлагают нам ту или иную модель  контроля украинской ГТС.

– Неужели нельзя создать такую модель консорциума, которая отвечала бы украинским интересам?

– Ни одна из предлагаемых моделей консорциума (даже и с участием европейских компаний) на данном этапе нам не подходит.  Так же, как и поспешная приватизация ГТС. Этот процесс может активизироваться лишь после того, как будут организованы новые компании и их работа будет отвечать требованиям европейского законодательства. А партнерами в приватизации нашей компании-оператора могут стать исключительно те, кто будет заинтересован в финансовых вложениях в инфраструктуру. Между тем сегодня крупные европейские энергетические компании избавляются от владения ею. А покупают  страховые и инвестиционные фонды, обладающие большим капиталом.  Они готовы к тому, чтобы получить долговременный финансовый поток, обеспечивающий возврат инвестиций. Понятно, что к этому абсолютно не готовы энергетические компании. И мы не должны искать среди них партнеров – это ложный посыл. Они сами продают сегодня компании-операторы инфраструктуры, выполняя европейские решения, ведущие к конкурентному рынку.

– А в Европе задумываются над путями решения украинских проблем?

– Думаю, что соответствующую позицию должна в первую очередь сформировать наша страна, украинское высшее руководство. Тогда и европейцы всерьез задумаются. Если, конечно, увидят здесь партнеров, способных предлагать такого рода проекты. Именно об этом говорил еврокомиссар Эттингер во время круглого стола и на пресс-конференции по его итогам. Он подчеркивал, что Украина, как владелец ГТС, сама должна определиться с тем, какая модель эффективного управления и распределения собственности будет для Украины в ближайшем будущем наилучшей. Но особенно плохо, с моей точки зрения,  что ни с европейской, ни с украинской стороны наша ГТС не предлагается как важный элемент Южного коридора, которым она могла бы тоже быть.

К сожалению, когда Эттингер отвечал на один из вопросов, который касался газопровода Набукко и других возможных проектов, то он даже сказал, что они никак не связаны, поскольку Набукко предназначен для поставки газа с Каспия, а Украина, по его мнению, мост для поставок в Европу российского природного газа.  Это – методологическая ошибка!   Потому что россияне уже продемонстрировали свою неготовность использовать в полной мере мощности нашей ГТС.

На круглом столе в Киеве, о котором я говорил, отмечалось, что на 1 января этого года Украина уже имеет 60 миллиардов кубометров в год свободной транзитной мощности для транспортировки газа в Европу. И почему Украине не начать переговоры с компаниями, ведущими добычу газа на Каспии? Не секрет, что ведется работа над соглашениями по созданию Транскаспийского газопровода, и маршрут доставки туркменского газа после «форсирования» Каспийского моря будет выходить на побережье Азербайджана, а далее Грузия… И Украина сама должна бы побороться за этот газ, создав перемычку, идущую с черноморского побережья Кавказа на побережье Крыма. Именно этот газ и может стать тем диверсифицированным источником, который заместит в украинской ГТС выпадающий объем российского газового транзита. Модель использования нашей инфраструктуры могла бы быть более сложной, интересной и выгодной украинским, и не только украинским, потребителям. Ведь по пути в этот газопровод мог бы влиться и газ, который будет добываться на Скифской площади (тендер на нее выиграла группа компаний  во главе с Exxon Mobil) и в Прикерченской зоне, на разведку и добычу в которой нацелилась компания ДТЭК, как акционер Venco Прикерченской. Если на черноморском шельфе начнется серьезная добыча газа, всем будет необходим доступ к инфраструктуре. На этом направлении я вижу дефицит действий как старого, так и нового министров энергетики.   На круглом столе в Брюсселе последний мог бы выступить с обоснованной презентацией такого проекта, изложить украинскую позицию и дать возможность как представителям Еврокомиссии в лице господина Эттингера, так и представителям крупнейших энергетических компаний с ней более детально познакомиться.

– Тем временем министр рассказывал, как о почти решенном вопросе, о выделении Евросоюзом 310 миллионов долларов на модернизацию украинской ГТС. Однако, как представляется, эти средства не могут выделяться на трубу, которая, в результате политики российского руководства и, соответственно, «Газпрома» может остаться сухой, если будет задействован проект Ямал-Европа.

– Господин Ставицкий, вероятно, должен давать себе отчет в том, что без достаточных гарантированных объемов транзита по украинской ГТС (я сознательно не упоминаю о российском газе) у нас в принципе не будет партнеров, заинтересованных в финансировании нашей ГТС. То есть ни одна серьезная финансовая организация, а тем более ЕБРР, Европейский инвестиционный банк, Мировой банк,  не вложат ни цента в реконструкцию и модернизацию нашей трубы. Ведь сегодня твердых гарантий на транспортировку газа по территории Украины российские партнеры нам не дают.

– Посол России Михаил Зурабов обещает, что в случае вступления Украины в ТС ей будет гарантирован ежегодный транзит по ГТС не менее 60 миллиардов кубометров. Но есть мнение, что не менее 50 миллиардов нам и так гарантировано благодаря имеющемуся соглашению между «Газпромом» и Словакией…

– Действительно, такое соглашение, основывающееся на принципе «качай или плати», у словацкой компании-оператора есть. Добавив к этому определенные объемы российского газа, идущие через Украину в турецком направлении, на Балканы и в Молдову, мы как раз выходим на те же 60 миллиардов. Более того, это тот объем, ниже которого «Газпром» сегодня не сможет опуститься не только из-за своих обязательств по долгосрочным контрактам, но и в связи с режимом функционирования обходных газотранспортных маршрутов. Об этом свидетельствуют выводы украинских специалистов. 60 миллиардов годового транзита – это, так сказать, естественная физическая потребность «Газпрома», но в его контрактах с «Нафтогазом» таких гарантий нет. То есть это – тот минимум транзита, который никак не связан ни с консорциумом, ни со вступлением или не вступлением Украины в Таможенный союз. И господин Зурабов предлагает нам не конфетку, а пустую обертку…

– Вице-премьер Юрий Бойко в одном из недавних интервью признал, что в Украине еще не утвержден баланс газа на 2013 год, а вот министр Ставицкий уже через несколько дней сообщил, что правительство приняло прогнозный баланс газа, но не детализировал его. Вероятно, главная проблема в объеме закупки российского газа и в опасениях по поводу возможных новых штрафных санкций за его недобор … Да и со старыми стороны еще окончательно не определились. Мне кажется, что Россия держит возможные новые и старые семимиллиардные санкции в качестве «камня за пазухой». Она ожидает только окончательного выбора Украины между Европейским и Таможенным союзами…

– В определенной мере вы правы. Но в этой проблеме отражается еще и неготовность украинских чиновников высокого уровня, членов правительства вести работу на прозрачной, понятной и аргументированной основе.  Ведь непростительные задержки с утверждением прогнозного годового газового баланса на этот год в конце апреля, как и финансового плана «Нафтогаза» на 2012 год  (напомню, он и до сих пор еще не утвержден) – это  нонсенс с точки зрения эффективного управления и рыночного  прогнозирования. Здесь нужно говорить о серьезном пересмотре подходов к государственному управлению, а также о дефиците информирования граждан и публичной дискуссии по этим вопросам. Люди должны знать, каким образом Украина будет уходить от предъявленных ей штрафных санкций, как руководители энергетического блока правительства и «Нафтогаза» будут предохраняться от таких же последствий сокращения  покупки российского газа в 2013 году. Всех интересует, почему, вопреки намерению, высказанному еще в 2011 году  Президентом Виктором Януковичем, 

Украина до сих пор не подготовила и не обратилась с иском в Стокгольмский арбитраж, чтобы использовать правовые, а не политические аргументы для изменения газовых контрактов 2009 года, которые многократно критиковались и назывались несправедливыми и грабительскими.

– Известный энергетический эксперт Михаил Корчемкин отмечает, что «реверсные поставки из Евросоюза на Украину стали возможными благодаря переводу украинского транзита на обходные газопроводы». «Нынешняя схема реверса, – продолжает он, – может работать до тех пор, пока существует транзит российского газа через Украину». Разделяете ли вы это мнение?

– Господин Корчемкин, безусловно, прав, когда говорит, что именно высвободившиеся мощности украинских газопроводов позволяют использовать часть наших труб в реверсивном режиме. Но со второй частью его утверждений нельзя согласиться. Даже в том случае, если Россия вдруг перестанет (мы уже говорили, что сегодня это физически невозможно) поставлять газ европейским потребителям через территорию Украины, то российский газ, проведенный в Европу по альтернативным маршрутам, все равно реверсным образом может попадать в нашу страну. Возможен и вполне законен и так называемый виртуальный реверс, хотя сегодня, и это могут подтвердить специалисты немецкой компании RWE, газ из Европы поступает в Украину исключительно благодаря физическому реверсу.

– Можете ли вы назвать главную задачу, стоящую сегодня перед украинским правительством в газовой сфере?

– Нужно максимально внимательно всмотреться в весь потенциал возможностей, имеющихся у Украины. Нашу газовую инфраструктуру нужно превратить в своеобразную подложку, основу для создания конкурентного диверсифицированного и многовариантного газового рынка с возможностью развития различных моделей газовых хабов и бирж, что будет особенно выгодно для украинских потребителей, выигрывающих в цене газа из-за повышения предложения и уровня конкуренции на этом рынке.

Виталий Княжанский