Враги. История любви

В галерее "На Шаболовке" открылась выставка, сталкивающая взгляды, жизненные позиции и философию двух знаковых авторов русского двадцатого века: Михаила Булгакова и Владимира Маяковского.

У Маяковского в "Клопе". "Сплошной словарь умерших слов. Что такое "буза"? (Ищет в словаре.) Буза… Буза… Буза… Бюрократизм, богоискательство, бублики, богема, Булгаков…"

У Булгакова в "Записках на манжетах". "Двенадцатилетний юбилей Владимира Маяковского… Мучительное желание представить себе юбиляра. Никогда его не видел, но знаю… знаю. Он лет сорока, очень маленького роста, лысенький, в очках, очень подвижной. Коротенькие подвернутые брючки. Служит. Не курит. У него большая квартира, с портьерами, уплотненная присяжным поверенным, который теперь не присяжный поверенный, а комендант казенного здания. Любит сливочное масло, смешные стихи и порядок в комнате. Любимый автор Конан Дойль. Любимая опера — "Евгений Онегин". Сам готовит себе на примусе котлеты. Терпеть не может поверенного коменданта и мечтает, что выселит его рано или поздно, женится и славно заживет в пяти комнатах".

Здесь даже нельзя сказать, кто кого уел больше (хотя современным глазом одноходовка Маяковского видится более слабой, чем булгаковский сатирический перевертыш), но в любом случае из этих отрывков видно, что дело не в принятых в творческих кругах взаимных насмешках, а вещах куда более фундаментальных.

Антагонизм этих двух знаковых авторов русского двадцатого века можно выразить длинным перечислением пар-противоположностей: нацеленность в будущее / внимание к прошлому; принципиальное пренебрежение бытом / превознесение "зеленого абажура"; установка исключительно на силу / признание слабости частью человечности; Театр Мейерхольда / Художественный театр. Создатели выставки "Булгаков vs Маяковский" (автор идеи Александр Годованец, куратор Александра Селиванова, архитектор Анна Румянцева) решили свести их в одном пространстве, чтобы показать, как они сосуществовали в одной эпохе и даже в одном городе, находясь при этом как будто в разных измерениях.

"Ключ к выставке — бильярдная партия. Именно бильярд сводил Маяковского и Булгакова вместе в клубе кооператива "Тружеников искусств" в Старопименовском переулке".

Уже это — то, что экспозиция разыграна как бильярдная партия (она состоит из девяти "ударов", символизирующих важные для каждого автора темы: отношения с властью, страной, временем, читателями, домом, семьей, театром, смертью),— делает "Булгаков vs Маяковский" проектом состоявшимся. В этих залах, раскрашенных под зеленое бильярдное сукно и размеченных пунктирными траекториями шаров (так их рисовали в учебниках по бильярду), как минимум интересно находиться.

Вообще хочется специально отметить, что литературные выставки в последнее время все чаще отходят от прилипшего к ним образа сухой академичности и даже некоторой нафталиновости, а также что к многим таким проектам, показывающим не только набор экспонатов, но и движение ума кураторов, имеет отношение музей Булгакова (Александра Селиванова долго там работала).

В принципе, идея этой экспозиции может быть выведена из отрывка воспоминаний актера Михаила Яншина (первого мужа Вероники Полонской, возлюбленной Маяковского, которая последней видела его живым). "Они стояли как бы на противоположных полюсах литературной борьбы тех лет. Левый фланг — Маяковский, правый — Булгаков. Настроение в этой борьбе было самое воинствующее, самое непримиримое. И вот они время от времени встречаются. Оба жизнерадостны, причем страстные бильярдисты, опять-таки разных стилей.

Маяковский обладал необыкновенно сильным ударом, любил класть шары так, что "лузы трещали". Булгаков играл более тактично, более вкрадчиво, его удары были мягче, эластичнее и зачастую поражали неожиданной меткостью… они были всегда корректными, безукоризненно вежливыми, лишь каждый из них в отдельности, разговаривая со мной, мог между прочим съязвить. Булгаков: "Хм. Маяковщина, Примитивная агитация". Маяковский: "Тети Мани, дяди Вани, охи-вздохи Турбиных"".

Выставка действительно раскрывает эту коллизию в разных обертонах, разными средствами, иногда добиваясь большой выразительности. Например, отношение к быту — отрицание у Маяковского и поэтизация у Булгакова — совершенно полно демонстрируют письменные столы писателей, поставленные рядом: аскетичный конторский "американский" стол Маяковского и красивое ампирное бюро у Булгакова.

При желании можно, конечно, поговорить о несбалансированности экспозиции (Маяковский тут оказывается гораздо "громче" своего соперника: не только по объективным обстоятельствам, но и потому, что зашифрованные нападки Булгакова на "горлана-главаря" — в "Собачьем сердце", в "Мастере и Маргарите" — устроители просто не решились иллюстрировать), но главного это не отменяет. Эта выставка устроена так, что, покинув ее, невольно думаешь об этом "vs" еще долго. О том, чем оно было, противостоянием или двойничеством. Скорее всего, двойничеством наоборот.

МинПром